Шрифт:
Закладка:
— Благодарю, — он сделал глоток, покатал на языке и довольно крякнул. — Умеете вы жить, Константин Платонович. Усадьба, лес вокруг, никаких тревог. А я только и делаю, что мотаюсь туда-сюда. Холод, грязь, дожди, а ехать всё равно надо. Недавно вот вызвали разобраться в одном запутанном деле. Представляете, в день смерти Елизаветы Петровны на тракте под Петербургом случилось смертоубийство. Несколько голштинских офицеров поссорились с проезжающим дворянином и устроили драку прямо в трактире. Троих офицеров застрелили на месте, остальные кинулись в погоню и пропали. Свидетели видели всполохи магии на дороге, но ни трупов, ни раненых не нашли. Губернские власти сами не разобрались, передали дело нам. Только-только мои люди стали искать зацепки, как Тайную канцелярию распустили. Пришлось дело сдать в архив Сената, так и не расследовав до конца.
— Какие ужасы вы рассказываете, Степан Иванович. Очень жаль, что виновные не понесут наказания.
Я встретился с Шешковским взглядом. Намёк был более чем понятен — он знал, кто перебил голштинцев. И знал, что я знаю, что знает он. Мы прекрасно поняли друг друга. Молча одновременно кивнули, и я налил ещё по одной.
— Жалеете, Степан Иванович, что Тайную канцелярию распустили?
Он развёл руками.
— С тринадцати лет в московской конторе тайных розыскных дел служу. Другого не знал, да и не хотел. Сами понимаете, что я чувствую. Но ещё печальнее, что Россию без присмотра оставили. Пётр Фёдорович не знает, на что способны наши сильные дворянские роды без должного догляда.
Тяжело вздохнув, Шешковский залпом выпил рюмку рябиновки и продолжил:
— Впрочем, начальству виднее. Александр Иванович Шувалов стал сенатором и генерал-фельдмаршалом. Брат его Пётр Иванович получил орден и тоже стал генерал-фельдмаршалом. Только болеет он сильно, боюсь, не протянет долго.
— А вы как же? Неужели отставили от службы совсем?
— Скажу честно, мне грех жаловаться. Назначен на должность секретаря Сената, — он позволил себе улыбнуться. — Всё же не бесполезный человек, кой-какие заслуги имеются.
В дверь постучали. Вошла орка-служанка и поставила на столик поднос с кофейником, чашечками и печеньем. Минут пять мы молчали, неспешно попивая кофий.
— Вот уж кто выиграл от нынешней ситуации, — Шешковский отставил чашечку, — так это вы, Константин Платонович.
— В самом деле? И в чём же?
— Тайной канцелярии нет, Пётр Иванович в силу здоровья занимается только политическими делами, а значит, нужды в некроманте для дознаний и нет, — он ухмыльнулся. — И вас не будут больше дёргать. В ближайшее время, по крайней мере.
— И сколько оно продлится, это ближайшее?
— Не берусь загадывать. Но полагаю, что не бывает царств без заговоров. Рано или поздно они возникают, и с ними приходится разбираться. Вот тогда и к вам придут с разными интересными предложениями.
Я покосился на Шешковского. Тот смотрел на огонь в камине и выглядел вполне довольным жизнью. Похоже, печаль о роспуске Тайной канцелярии была слегка наигранной.
— Да, пожалуй, такой поворот возможен.
— Только так и будет, Константин Платонович. Россия слишком огромна, чтобы её можно было обозреть из столицы. Кто-то должен следить за порядком и наказывать негодяев, воров, иностранных шпионов и заговорщиков. Помяните моё слово — ни один правитель не сможет обойтись без Тайной канцелярии. Как бы её ни называли в будущем, хоть Коллегией безопасности, хоть Министерством спокойствия.
Он обернулся и пристально посмотрел на меня.
— Как я слышал, Пётр Фёдорович после восшествия на престол собирался вас арестовать. Но братья Шуваловы отсоветовали ему — дворянство и войска возмутились бы, а императору не стоит начинать правление с подобных эксцессов. Впрочем, — Шешковский криво улыбнулся, — Пётр Фёдорович слишком импульсивен и чересчур увлечён всем прусским. Боюсь, нас ждёт много «весёлых» событий в ближайшие годы.
Вот, значит, как! Шуваловы отстояли меня перед императором? Не из доброты душевной, естественно, а скорее в расчёте на будущее. Вот только не верю я, что Пётр забудет о том, кто убил Фридриха.
— Степан Иванович, а дайте мне дружеский совет.
— Какой?
— Если вдруг император передумает и решит наказать меня за смерть своего кумира. Как быть, если меня отправят в Сибирь или Петропавловскую крепость?
Шешковский хмыкнул.
— Только не вздумайте сопротивляться при аресте. Не стоит убивать служилых людей, исполняющих приказ. Лучше всего, если ваши домашние скажут, что вас нет. Ушли на охоту, уехали к соседям или вовсе в монастырь на богомолье. А сами садитесь на коня и езжайте в Петербург.
Вытащив из кармана блокнот, Шешковский вырвал страницу и карандашом написал несколько строк.
— Запомните этот адрес. Отправляйтесь по нему, назовитесь, и вас спрячут. Условия, прямо скажу, не слишком шикарные, но искать вас там никто не будет. А меня сразу же известят о вашем прибытии, и я решу эту проблему. Быть может, не сразу, но решу.
Конспиративная квартира? Однако, однако. Буду иметь в виду, такой адрес действительно может пригодиться. Запомнив его, я свернул из листка самолётик и отправил в камин. Шешковский изумлённо моргнул, но ничего не сказал.
— Скажите честно, Степан Иванович, за что мне такая привилегия? Вы же не будете спасать любого беглого преступника.
Шешковский рассмеялся.
— Константин Платонович, я читал старые отчёты. Чтобы удержать взаперти некроманта, требуется три Таланта-блокатора, которые должны работать по очереди. А вы к тому же ещё и деланный маг. Вопрос только, сбежите ли вы из-под ареста в первый день или во второй. И куда вы после этого отправитесь?
Он переменился в лице, став серьёзным, и сказал сухим официальным тоном:
— Вы слишком ценный Талант, Константин Платонович, чтобы упустить вас за границу. Вы нужны России, чтобы там не думал император. К тому же вы успели стать нашим, человеком Тайной канцелярии. А бывших тайных канцеляристов не бывает.
Шешковский снова состроил приветливую мину и откинулся в кресле.
— А кроме того, у меня к вам есть козырный интерес. Что вы там говорили про пелеграф?
— Телеграф.
— Да, точно, запамятовал хитрое слово. Тайная канцелярия рассмотрела ваше предложение и желает наладить сотрудничество. Я приехал обговорить детали нашего совместного предприятия.
— Распущенная Тайная канцелярия?
— Организация распущена, — хмыкнул Шешковский, — а люди остались.
Вот мы и добрались до главного. Вся предыдущая беседа должна была подвести меня к разговору о телеграфе в правильном настроении. Хитрец Шешковский, ох хитрец! Знаток, понимаешь ли, психологии. Сначала дал гарантии лояльности конторы, а
