ее внутреннее состояние влияла не только прошлая жизнь, на которую Полина наложила табу: не вспоминать, не говорить, даже не намекать, – Маша не могла привыкнуть к безделью, чувствовала себя неловко, словно нахлебница. Чтобы как-то ее занять, спасительница принесла ноутбук:

– Вот тебе работа. Кириллицу на клавиатуре выжгли лазером, интернет подключен, развлекайся, вспоминай… А кстати, освоишься, напиши книгу о себе… нет, не только. Обо всем, что приключилось, напиши. Только не репортаж, роман, ты сможешь.

И Маша застряла в своей комнате – никуда не вытащишь, а ей нужен воздух, прогулки. Книгу, разумеется, она не писала, технические возможности возросли в разы, и пока она только осваивала программы, торчала в интернете – это же окно в мир, забывая поесть. Настал день, когда Полина после обеда вдруг предложила:

– Ну? Ты готова навестить Лайму?

– Я? – вскинулась Маша. – Конечно… А что, уже можно?

– Насколько я могу судить по твоему состоянию, можно. Идем?

Прихватив коробку сластей, обе вышли из особняка, обошли его – вход с другой стороны, пересекли маленький огороженный дворик и снова вошли внутрь в небольшую прихожую, оттуда в комнату. Возле входа сидела пожилая женщина, у ее ног стояла корзинка с клубками пряжи, она вязала, при виде Полины встала, та махнула ей рукой, мол, сиди. Маша не рассматривала комнату, она сразу увидела женскую фигуру, сидевшую у окна, перекрытого ажурной и белого цвета, но все-таки решеткой. Со спины и по коротко стриженой голове трудно узнать давних знакомых, тем более прошло столько лет, Маша не решалась подойти к ней, сначала она спросила шепотом:

– Это Лайма?

– Она самая, – ответила Полина и двинулась к окну. – Лайма, это я.

Лайма повернула голову и улыбнулась, потом обхватила Полину, прижавшись лицом к ее животу, для этого ей пришлось согнуться.

– Она рада меня видеть. Маша, подойди. – Отстранив от себя Лайму, Полина сказала ей: – У меня сюрприз, я привела к тебе Машу. Ты помнишь ее?

В этот момент Маша очутилась с другой стороны, Лайма ее почувствовала и резко повернулась, словно от испуга, заподозрив нечто дурное позади себя. Огромные голубые глаза расширились, с напряжением изучали нового человека, приоткрылись губы, будто хотели что-то сказать. Удлиненное лицо, подобные лица называют иконописными, высокий лоб, узкий подбородок, тонкий нос… да, это она. Постарела. Нет, не повзрослела, а именно постарела, впрочем, как и Маша. Но это Лайма.

– Ты рада? – наклонившись к ней, спросила Полина и поставила на узкий подоконник сласти. – Смотри, что мы тебе принесли.

Лайма не ответила, все ее внимание было приковано к новому лицу, она явно находилась в нерешительности, видимо, поэтому кусала губы, от возбуждения на ее щеках появился нездоровый румянец. Маша поняла: что-то тут не то, спросить не решилась, лишь посмотрела на Полину с немым вопросом, который та поняла. Она знала повадки Лаймы, поэтому перешла к Маше, взяла ее за плечи и снова:

– Мы навестили тебя, а сейчас пойдем, хорошо? Но мы снова придем. Завтра. Ты будешь нас ждать?

И вдруг Лайма цепко схватила Машу за руку, ее губы произнесли:

– Ма… ша… Ма… ша…

Той пришлось присесть, так как узница этой комнаты потянула к себе ее руку. Маша все поняла – почему Полина опасалась показать раньше Лайму, но не расстроилась, для нее слишком важна эта встреча, она произнесла тихо, но с большой радостью:

– Я, это я, Маша. Ты узнала меня… Узнала…

Россия

Припарковав машину у офиса, Оксана вышла из нее и прищурилась от солнца, полоснувшего по глазам яркими лучами, вызвавшими ответную улыбку. Сегодня великолепный день! Нет, сумасшедший день. Сегодня совещание, предстоит заряд на трехгодичный марафон, а перед этим необходимо самой проверить кучу документов. Она опустила со лба темные очки на нос, вдохнула полную грудь воздуха и зашагала по ступенькам, чувствуя себя победительницей. А разве не так? Тендер выиграла ее фирма!!! Конечно не без отката – да ради бога, как говорится, делиться надо, сказал святой, когда тебе привалило столько всего.

Оксана здоровалась по пути со всеми встречными, даря заодно улыбки направо и налево. Секретарша отдала ей большой конверт, скорей сего, это какая-нибудь жалоба, поэтому Оксана, войдя в свой кабинет, небрежным жестом бросила его на стол – это может подождать. Раздернула шторы – пусть сюда войдет солнце, свет, радость. К кофе она равнодушна, а вот аромат любит, от чашки поднимается легкая дымка, она способна внести покой, равновесие, уверенность – это же здорово! Оксана попросила секретаршу принести кофе с перцем.

Теперь документы. Она раскрыла папку, пальцы коснулись конверта, отодвинув его в сторону, стала просматривать бумаги. Целая папка! Между прочим, толстенькая. Но здесь проекты, сметы, планы местности, где должны построить жилой фонд и парочку зданий административного назначения. Честно говоря, она скрупулезно изучала содержимое папки три раза, однако решила перед совещанием еще разок просмотреть – страховка, не более. Секретарша принесла кофе, у стола взяла с небольшого подноса чашку, но тут Оксана протянула руку и попала по чашке… кофе пролился на конверт.

– Ой, Оксана Дмитриевна, простите, я не хотела…

На лепет перепуганной секретарши Оксана, стряхивая с конверта кофейные потеки, махнула рукой:

– Ерунда. Вызови уборщицу.

Сегодня она готова всех прощать, всех любить. Ну, теперь придется письмо читать, а то испортятся строки, может, там что-то серьезное. Вскрыв конверт, она обнаружила один лист, развернула его, там всего одна строчка, отпечатанная на принтере: «Посмотри видео в WhatsApp» плюс неизвестный номер.

Оксана, как и многие, с неизвестных номеров сообщения игнорирует, скомкала послание и кинула в корзину для бумаг. Но вдруг стукнуло: письмо странное, значит, в телефоне что-то есть, предназначенное только ей. Даже не подозревая, какую бомбу сейчас увидит, Оксана положила перед собой айфон… ага, вот номер… видео…

С первого кадра у нее перехватило дыхание, сердце ухнуло куда-то вниз, возможно, вылетело через колени, потому что в коленях зажгло адским огнем, как горело и в груди. Ее муж… Арсений-Сеня-Сенечка…

– Можно? – заглянула в кабинет техничка.

– Да-да… – Оксана поспешно остановила запись и, поднявшись, отошла к окну открыть форточку, воздуха не хватало. – На столе кофе… и внизу… на полу… немного…

– Вам плохо? – осведомилась техничка, вытирая стол.

– Нет-нет, я просто… не выспалась. Подышать хочу.

Целую вечность бабка вытирала пятна, на которые достаточно пару секунд, а Оксана терпеливо дышала, точнее, делала вид, что дышит, на самом деле она умирала. Но вот уборщица ушла, теперь видео… Не верилось, что ее муж, которого она любит…

Но это он! Ее муж… Арсений-Сеня-Сенечка… абсолютно голый в чужом интерьере… Но если б только это! Во всей красе он стоит у кровати! Инструмент в полной готовности… О, как ей должны завидовать – иметь такое счастье под боком каждый день, должно быть, классно, но в данную секунду она себе точно не завидовала. Арсений поставил колено на кровать, потом второе… Конечно, конечно, на кровати лежит некое тело, оно приподнялось, замерло, опираясь на локти… Это смазливая тварь. Она тоже голая. Муж Оксаны – ее муж! – жадно целует в губы… Нет, не целует, он хочет проглотить гадюку, та отвечает взаимностью… Они заваливаются… Все происходит на глазах Оксаны!

– А-а-а… –