Каша вкусная. Горячая, с луком и чесноком. Хорошо пошла, особенно с мороза. Она тоже проголодалась. Сосредоточенно жует и думает о чем-то серьезном. Ну хоть перестала хлопать своими бездонными синими глазками – и на том спасибо. А то, знаете ли, чертовски отвык краснеть за последние полгода.

А еще она успела замазать какой-то пудрой усталые круги под глазами.

Я сосредоточенно жевал, а она светским тоном рассказывала мне про здешнюю крепость Мариенбург, про то, как в Великую войну граф Шереметев вынудил ее капитулировать, а свейский капитан Вулф подорвал крепость вместе с собой, и с тех пор в полнолуние в руинах можно встретить его призрак. Я только поддакивал в нужных местах. Ну еще пожаловался, что у господина Нироннена закончился кяхтинский чай, а от копорки живот крутит. Да, я интересный собеседник! Звезда вечера, блин.

– Скажи-ка мне, Гоша. Ты хорошо знаешь своего командира? – спросила она где-то через полчаса разговора.

Ну вот, вводная часть закончилась, сейчас начнется то, ради чего она меня пригласила. Наконец-то.

Я пожал плечами.

– Не очень. С Рождества у нас новый ротный, капитан Алексей Андреевич Нелидов.

– Все-таки Нелидов! – утвердительно сказала она со странным блеском в глазах. – Значит, я не обозналась.

– Ну да, Нелидов. А что такое?

Она отложила ложку в сторону и сложила руки домиком.

– Я здесь, в этой глухомани, совершенно случайно. Проездом. И вдруг – Нелидов! Знаешь ли ты, кто он?

Я поправил пальцами ставший вдруг тесным шейный платок, откашлялся и ответил:

– Был в гвардии. В начале зимы его из гвардейских ундер-офицеров произвели в армейские капитаны и отправили к нам, ротой командовать. Ходят слухи, что у него тяжелый характер. Не знаю, не было случая удостовериться. Он все время среди господ офицеров. Мы, нижние чины, никакого мнения о нем мы еще не составили.

Да, я специально указал ей на то, что я нижний чин. Вдруг она от меня отстанет? К своим хочу, в роту. В этом доме, конечно, тепло, но на дворе все-таки февраль. Могла бы ты, красавица, надеть платье потеплее, без вот этого вот декольте, а? Замерзнешь же!

Княжна пропустила мимо ушей мои толстые намеки. Повернула голову, будто любуясь пламенем свечи:

– Нелидов из рода Нелидовых покинул столицу. Вот так просто?

– Ну это… война, Мария Абрамовна. В войсках нехватка офицеров. Вроде как это обычное дело – пополнять полки до штата в военное время.

– Скажи-ка, Гоша. Он действительно командует ротой? Скажи мне, как нижний чин. Кто в вашей роте командир? Настоящий, а не на парадах с барабанами?

Я замялся.

– Ну… господин капитан в роте недавно, еще не освоился… Ему чуть-чуть помогают.

Она отвернулась от свечи и пристально посмотрела мне в глаза.

– Я поясню, Гоша. Нелидовы – это Отрепьевы. Они подали прошение государю Алексею Михайловичу сменить фамилию. С тех пор Отрепьевы во всех книгах записываются Нелидовыми.

Пояснила, молодец. Стало вот совсем понятно, ага. А кто такие Отрепьевы-то?

Она заметила недоумение в моих глазах. Чуть привстала на стуле, подалась мне навстречу, оперлась ладонями на стол и тихо прошептала:

– Отрепьевы – проклятый род. И живут они в проклятом месте, в Шлиссельбурге. Подчиняются только потомкам государя Михаила Федоровича, который пощадил их род, несмотря на проклятье. С тех пор так повелось, что если государю или государыне нужно сделать дело, за которое проклянут – на это дело посылают Отрепьевых. Им не страшно, их род и так проклят.

Проклят, тайные дела, государь… А от нее пахнет духами. И это ее платье…

А от меня воняет.

Я судорожно выпрямился на стуле и дернул головой.

– Да ну! Мы ж пруссаков всяких идем бить. А они не православные. За что проклинать-то?

Она откинулась обратно на стул и обняла себя за плечи. Спасибо, родная. Дала немножко дух перевести… А то кровь в висках стучит, как перфоратор человека-соседа.

– Моему дядюшке нужна охрана, – сказала она ровным голосом через некоторое время. Строго, по-деловому, без этих своих женских штучек.

Пожимаю плечами.

– Понятное дело. Генерал – ключевая фигура, без охраны никак. А что случилось с нынешними охран никами?

– Они не кексгольмцы, Гоша. А я считаю, что в охране Василия Абрамовича Лопухина, – она сделала ударение на фамилии генерала, – должны быть солдаты его любимого полка. Верные, умелые, отважные, понюхавшие пороху. Особенно сейчас, когда один из Нелидовых покинул столицу. Я боюсь, Гоша. Понимаешь?

Я кивнул:

– Да, у нас хорошие ребята. Могу порекомендовать…

– Гоша! – строго прервала она. – Признаюсь честно – мне доставляет удовольствие беседовать с тобой. И, видя твою скромность, воспитанность, я могу предположить, что…

За окном где-то неподалеку грохнул мушкетный выстрел. И еще один.

Она замерла. Казалось, я слышу стук ее сердца.

Отвратительно заскрипел отодвигаемый стул. Хрустнули распрямившиеся колени. На плечо лег ремень с привычной тяжестью мушкета.

Какие у нее все-таки красивые глаза…

За окном темно.

– Маша… – будто со стороны слышу я свой голос, – мне на работу пора.