Не знаю, сколько проходит времени, пока я сижу вот так в полутьме на холодном каменном полу, поливая его слезами. Становится чуточку легче. Чёрная тоска отпускает, уступая место светлой грусти.

Мне кажется, что я чувствую незримое присутствие бессмертной души старого дракона. И кажется даже, словно кто-то касается моих волос незримой тёплой рукой.

А потом я внезапно слышу шаги позади…

Наспех вытираю лицо, оглядываюсь. И, пока входная дверь медленно открывается, успеваю метнуться к стене и спрятаться за угол.

Вжимаюсь спиной в холодную каменную стену. Кого там ещё принесло? Шаги тяжёлые и уверенные, это явно не Тэсса.

Затаив дыхание, слегка вытягиваю шею, выглядываю из-за угла и тут же отшатываюсь назад, увидев нежданного посетителя.

Это Райгон.

Первой мыслью проносится: он узнал, что я без разрешения вышла из комнаты и теперь ищет, чтобы наказать! Но нет. Не похоже, чтобы его волновало что-то, кроме алтаря и портретов предков на стене.

Потом Райгон делает кое-что уж совсем необычное: он опускается перед алтарём на одно колено и склоняет голову. В неясном свете свечей я вижу чёткий профиль дракона, как он сдавливает пальцами переносицу, как дёргается его плечо.

Время идёт, а я боюсь пошевелиться и чем-то выдать своё присутствие.

Смотрю во все глаза из своего укрытия на это редчайшее зрелище. Жестокий, безжалостный, беспощадный генерал драконов со склонённой головой.

— Отец, — слышу его надтреснутый голос. — Столько времени потратили… на что? На проклятые ссоры, ругань, гордыню, ненависть, зависть… Глупые обиды вместо важных слов. Думал, успею когда-нибудь потом. Думал, впереди тьма тьмущая времени. А оказалось… Теперь тебя нет. А ведь я столько не успел сказать тебе. Самое важное… Проклятье.

Смотрю на Райгона, и не узнаю. Он ли это? Каменная глыба, в чьих глазах лишь чёрная ненависть и тьма, выходит, умеет чувствовать? Выходит, он чувствует то же, что и я? Выходит, я ошибалась на его счёт?

Не может человек в такой ситуации лгать. Его душа так же болит и стремится к старому лорду, как и моя. Мы думаем одинаково, мы похожи. Вижу его настоящим: ранимым, скорбящим, остро чувствую и разделяю его боль.

Поддаюсь внутреннему порыву, поднимаю юбки и делаю шаг вперёд, покидая своё укрытие.

Райгон резко вскидывает голову, моментально оказывается на ногах и хватается за рукоять меча:

— Кто здесь? — в его опасном рычании нет и следа недавних эмоций.

Выхожу из темноты в танцующие отблески свечей, освещающих пространство вокруг алтаря:

— Это я.

Замираем друг против друга. Райгон неподвижен. Напряжён и по-прежнему сжимает меч, будто в любую секунду готов разрубить меня пополам.

Я не вижу его лица, потому что дракон стоит против горящих на алтаре свечей. Тихо шипит и трескает фитиль на одной из них. Пахнет воском. Во рту солоноватый привкус слёз.

Надеюсь внутри себя, что не сделала роковую ошибку, выйдя из тьмы на свет.

— Что ты здесь делаешь? — в его грубом рычании нет и следа недавней нежности и скорби.

Неужели, всё это мне лишь привиделось? Сама придумала, сама поверила?

Не спешу с ответом. Тщательно его обдумываю, подыскиваю осторожные слова. Останавливаюсь на расстоянии нескольких шагов.

— Я спросил, — рычит дракон, глядя на меня с привычной ненавистью, чеканя каждое слово, — что ты здесь делаешь? Кто тебя выпустил? Кого следует выпороть за нарушение приказа?

Всё как раньше, и в то же время совсем иначе.

Его ярость, гнев и угрозы сейчас на меня не действуют. Перед глазами другой Райгон. Тот, кого я видела несколькими минутами ранее. Настоящий. Тот, который ПОНИМАЕТ — теперь я точно это знаю — что я чувствую, потому что сам чувствует то же самое.

Всепоглощающую и грызущую изнутри тоску.

Поворачиваю голову и смотрю наверх, туда, откуда высоко в стене на нас взирает со спокойным достоинством и безграничным терпением старый дракон.

Я не могу больше держать всё это в себе. Мне необходимо, жизненно важно с кем-то разделить эту боль, найти понимание, помочь пережить другому и чтобы мне тоже помогли. Ведь вместе всегда легче, чем поодиночке!

— Я скучаю по нему, — шепчу, нервно раздирая оборку на платье.

Высеченный в камне портрет старого лорда расплывается перед глазами из-за пелены слёз. И я рада, что можно не сдерживаться.

Передо мной враг, который ненавидит меня всей душой и использует всякий повод, чтобы больнее ударить.

Но Райгон единственный, перед кем я всегда была собой, не рисовалась и не старалась казаться лучше, чем есть на самом деле. Вот и сейчас мне не стыдно показать ему слёзы, покрасневший от слёз нос и распухшие глаза.

— Мне не хватает его очень, очень сильно, — голос словно чужой, дрожащий и хриплый. — Если бы он только знал, как он мне нужен. Он был для меня всем: примером, идолом, отцом, хотя последнее и злит тебя до трясучки — плевать! Слышишь? Родного отца я бы не любила сильнее, чем его, нравится тебе это или нет! Мне жаль, очень жаль что… его больше нет…

Райгон смотрит на меня во все глаза. Молчит.

Прячу лицо в ладони, стараясь унять дрожащие плечи. Делаю несколько шагов вперёд, не глядя, просто иду к нему навстречу. Врезаюсь в его каменную грудь, обтянутую грубой тканью чёрного генеральского мундира. Упираюсь в неё лбом.

Я не думаю о том, как это смотрится со стороны. Я не думаю о том, что может сделать разъярённый дракон, чьё личное пространство так внаглую нарушила человечка.

В прошлый раз, когда я пыталась обнять его при встрече здесь же, в этом ритуальном зале, он поволок меня в подземелье. И сейчас, вероятно, мне грозит нечто подобное, или даже хуже.

Ну, и пусть. Зато я была честной перед самой собой и перед старым лордом, чья душа наблюдает за нами из вечности.

Так и стою, уткнувшись лбом в каменную грудь дракона.

Глупая. С чего вообще взяла, что он способен на сочувствие? Ведь Райгон давно сказал и всегда повторяет при первой же возможности, что он мне не брат, и никогда им не будет.

Я прошу от него невозможного. Того, чего он никогда не сможет дать. Ненависть к человечке и презрение к рабыне не позволят ему сделать это.

Ну, всё, довольно унижений. Так и не получив сочувствия и поддержки, заставляю себя успокоиться, глушу всхлипы. Представляю, как ему противно всё это. Так, ну, всё.

И ровно в тот момент, когда я пытаюсь сделать шаг назад, чтобы отойти, на