пролежали там всю ночь, но так ничего и не случилось. Стыдно признаться, под утро я задремал, а когда я проснулся, был уже ясный день, и никто не перерезал нам глотки и не тронул наших скальпов.

Каллен сидел, скрестив ноги, и смотрел в сторону апачей. Я говорю:

— Черт, Каллен! Ты извини. Я тут заснул.

— Да ничего. Они ушли.

Я сел и огляделся. Лошади были на месте, над ними жужжали тучи мух, несколько здоровенных птиц выклевывали глаза нашему мулу и уже примеривались к нам. Я шуганул их и говорю:

— Чтоб мне пропасть! Просто взяли и исчезли, что твой бродячий цирк!

— Ага. Просто как-то в голове не укладывается. Мы же были вот они, как на блюдечке. Я так понимаю, они решили, что потеряли уже достаточно людей из-за пары солдат-бизонов. А может, и впрямь птица какая над ними пролетела, как и говорил полковник Хэтч, пролетела и сказала — мол, валите домой, парни.

— А я так понимаю, что они просто были слишком пьяны, чтобы продолжать охоту, проснулись с жуткого бодуна и убрались куда-нибудь в тенек отсыпаться.

— Ну, может, и так, — согласился Каллен. А потом спрашивает: — Слышь, а ты это серьезно, насчет того, что я один из лучших солдат и все такое?

— Ну ты же знаешь, что да.

Ну, ты, конечно, не полковник, но все-таки я это ценю. Потому что прямо сейчас мне совсем не кажется, что я один из лучших.

— Мы сделали все, что могли. Это Хэтч напортачил. Не следовало ему так разделять отряд.

— Не думаю, что он будет того же мнения, — говорит Каллен.

— Думаю, что нет, — говорю я.

Мы нарезали кусков мяса из туши мула, развели костерок и на били себе брюхо, а потом пошли прочь. Жара была страшная, а мы все шли и шли. Когда стемнело, я занервничал: думаю, вдруг апачи вернутся? Вдруг окажется, что они просто играют с нами, как кошка с мышью? Но апачи так и не появились, и мы по очереди стали спать на жесткой земле.

На следующее утро снова было жарко. Мы пошли дальше. Спинa у меня ныла, я еле волочил свою задницу, а ног вообще не чувствовал. Я жалел, что мы не захватили с собой мяса. Я был такой голодный, что мне мерещилось, будто по земле скачут кукурузные лепешки. И когда мне уже стали мерещиться озера с прохладной водой и толпы солдат, пляшущих в обнимку друг с другом, я увидел нечто более материальное.

Сатану.

Я говорю Каллену:

— Эй, ты видишь большую вороную лошадь?

— Сатану-то?

— Ну да, его.

— Ну да, вижу.

— А пляшущих солдатиков не видишь?

— Не-а.

— А лошадь все равно видишь?

— Ага. И он выглядит бодрым и отдохнувшим. Я так понимаю, что он нашел источник и нажрался травы, сукин сын.

Сатана трусил себе рысцой и отнюдь не выглядел одиноким и заброшенным. Увидев нас, он остановился. Я хотел было свистнуть ему, но во рту у меня так пересохло, что я мог бы с тем же успехом пытаться посвистеть жопой.

Я положил винтовку на землю и пошел к нему навстречу, держа руку так, словно в ней что-то вкусненькое. Не думаю, что он на это купился, однако же он опустил голову и подпустил меня к себе. Седла на нем не было: мы расседлали их перед тем, как пошли рубить дрова, — но узда была на месте. Я взял его под уздцы, запрыгнул ему на спину — и тут он взбрыкнул. Я слетел с него и тяжело рухнул на землю. Голова у меня шла кругом. Когда я пришел в себя, то обнаружил, что этот чертов ублюдок тычется в меня мордой.

Я встал, взял его под уздцы и подвел к Каллену, который стоял, опираясь на винтовку.

— Знаешь, — сказал он, — по-моему, в глубине души ты ему нравишься.

Мы вдвоем доехали на Сатане до форта. Когда в форте увидели нас, все разразились радостными воплями. Полковник Хэтч выбежал нам на встречу, пожал нам руки, даже обнял на радостях.

— Мы нашли то, что осталось от ваших ребят, нынче утром, и зрелище было неприглядное. У них у всех были выколоты глаза, отрезаны яйца и все такое. Мы думали, что и вы двое погибли вместе с остальными. Лежите где-нибудь посреди прерии с муравьями в глазницах. Мы разозлились и принялись выслеживать этих апачей — и что бы вы думали? Они возвращались обратно, нам навстречу! Началась стычка, мы оттеснили их в сторону Пекоса. Одного мы убили, но остальным удалось уйти. Мы приехали буквально за несколько минут до вас.

— Кабы вы ехали по прямой, — говорит Каллен, — вы бы нас заметили. Но мы убили куда больше одного!

— Это хорошо, — говорит Хэтч, — и мы рады будем послушать вашу историю, как только вы напьетесь и наедитесь. Может, даже глоток виски для вас найдется. Хотя, конечно, готовить придется Бывшему Домашнему Негру, больше-то никто из нас готовить не умеет.

— Это все замечательно, — говорю я, — только мой камрад, он не Бывший Домашний Негр. Он рядовой Каллен.

Полковник Хэтч вылупился на меня и говорит:

— Ах вот как?

— Да, сэр, вот так, даже если американской армии это и не по нутру.

Черт побери, — говорит Хэтч, — ну, будь по-вашему!

А дальше почти и рассказывать-то нечего. Ну, рассказали мы, как все было, провели расследование, и провалиться мне на этом месте, если нас не представили к медалям.