что последовало в Англии, за исключением литературы и искусства; их невозможно адекватно описать, не написав историю двух последних столетий. Мы должны отметить лишь вершины продолжающегося и незавершенного процесса перемен.

1. Преобразование самой промышленности в результате распространения изобретений и машин — процесс настолько многообразный, что наши нынешние способы производства и распределения товаров отличаются от тех, что были в 1800 году, больше, чем от методов, распространенных за две тысячи лет до этого.

2. Переход экономики от регулируемых гильдий и домашней промышленности к режиму капиталовложений и свободного предпринимательства. Адам Смит был британским глашатаем новой системы; Питт II дал ей правительственную санкцию в 1796 году.

3. Индустриализация сельского хозяйства — замена мелких ферм крупными участками земли, управляемыми капиталистами, использующими машины, химию и механическую энергию в больших масштабах для выращивания продуктов питания и волокон для национального или международного рынка — продолжается и сегодня. Семейная ферма присоединяется к гильдиям в числе жертв промышленной революции.

4. Стимулирование, применение и распространение науки. В первую очередь поощрялись практические исследования, но исследования в области чистой науки привели к огромным практическим результатам, поэтому абстрактные исследования тоже финансировались, и наука стала отличительной чертой современной жизни, как религия была отличительной чертой средневековой жизни.

5. Промышленная революция (а не Наполеон, как ожидал Питт II) перекроила карту мира, обеспечив на 150 лет британский контроль над морями и наиболее прибыльными колониями. Она способствовала развитию империализма, побуждая Англию, а затем и другие индустриальные государства завоевывать иностранные территории, которые могли предоставить сырье, рынки или возможности для торговли или войны. Она вынуждала сельскохозяйственные страны индустриализироваться и милитаризироваться, чтобы получить или сохранить свою свободу; она создавала экономические, политические или военные взаимосвязи, которые делали независимость воображаемой, а взаимозависимость — реальной.

6. Она изменила характер и культуру Англии, умножив население, индустриализировав половину его, переместив его на север и запад, в города, расположенные вблизи месторождений угля или железа, у водных путей или моря; так выросли Лидс, Шеффилд, Ньюкасл, Манчестер, Бирмингем, Ливерпуль, Бристоль… Промышленная революция превратила большие пространства Англии и других промышленно развитых стран в кляксы земли, дымящиеся фабриками, задыхающиеся от газов и пыли; и превратила свой человеческий шлак в зловонные и безнадежные трущобы.

7. Она механизировала, расширила и обезличила войну, а также значительно улучшила способность человека уничтожать и убивать.

8. Это позволило улучшить и ускорить связь и транспорт. Таким образом, это сделало возможным более крупные промышленные комбинации и управление большими территориями из одной столицы.

9. Он породил демократию, возведя предпринимательский класс к преобладающему богатству и, как следствие, к политическому господству. Чтобы осуществить и защитить эту эпохальную смену власти, новый класс заручился поддержкой все большей части масс, уверенный, что их можно держать в узде, контролируя средства информации и внушения. Несмотря на этот контроль, население индустриальных государств стало самой информированной публикой в современной истории.

10. Поскольку развивающаяся промышленная революция требовала все большего образования рабочих и менеджеров, новый класс финансировал школы, библиотеки и университеты в таких масштабах, о которых раньше и мечтать не приходилось. Целью было воспитание технического интеллекта; побочным продуктом стало беспрецедентное расширение светского интеллекта.

11. Новая экономика распространила товары и удобства среди гораздо большей части населения, чем любая предыдущая система, поскольку она могла поддерживать свою постоянно растущую производительность только за счет постоянно растущей покупательной способности населения.

12. Это обострило городской ум, но притупило эстетическое чувство; многие города стали удручающе уродливыми, и в конце концов само искусство отказалось от стремления к красоте. Свержение аристократии лишило ее хранилища и суда над нормами и вкусами, понизило уровень литературы и искусства.

13. Промышленная революция повысила значимость и статус экономики и привела к экономической интерпретации истории. Она приучила людей мыслить в терминах физических причин и следствий и привела к механистическим теориям в биологии — попытке объяснить все процессы жизни как механические операции.

14. Эти достижения науки и аналогичные тенденции в философии в сочетании с городскими условиями и ростом благосостояния привели к ослаблению религиозной веры.

15. Промышленная революция изменила мораль. Она не изменила природу человека, но дала новые силы и возможности старым инстинктам, примитивно полезным, но социально проблемным. Она подчеркнула мотив прибыли до такой степени, что, казалось, поощряла и усиливала природный эгоизм человека. Несоциальные инстинкты сдерживались родительским авторитетом, нравственным воспитанием в школах и религиозной индоктринацией. Промышленная революция ослабила все эти сдерживающие факторы. В аграрном режиме семья была ячейкой экономического производства, а также продолжения рода и социального порядка; она вместе работала на земле под дисциплиной родителей и времени года; она учила сотрудничеству и формировала характер. Индустриализм сделал индивида и компанию единицами производства; родители и семья потеряли экономическую основу своего авторитета и моральной функции. Когда детский труд стал невыгодным в городах, дети перестали быть экономическим активом; контроль над рождаемостью распространился, больше всего среди более умных, меньше всего среди менее умных, что привело к неожиданным последствиям для этнических отношений и теократической власти. По мере того как ограничение семьи и механические приспособления освобождали женщину от материнских забот и домашних хлопот, ее привлекали на фабрики и в офисы; эмансипация превратилась в индустриализацию. Поскольку сыновьям требовалось больше времени, чтобы достичь экономического самообеспечения, удлинение интервала между биологической и экономической зрелостью усложняло добрачное продолжение рода и разрушало моральный кодекс, который ранняя экономическая зрелость, ранний брак и религиозные санкции делали возможным на ферме. Индустриальные общества оказались в аморальном междуцарствии между умирающим моральным кодексом и новым, еще не сформировавшимся.

Промышленная революция все еще продолжается, и не в силах одного ума постичь ее во всех ее проявлениях или вынести моральный приговор ее результатам. Она породила новые количества и разновидности преступлений, вдохновила ученых на героическую самоотверженность миссионеров и монахинь. Она породила уродливые здания, мрачные улицы и убогие трущобы, но все это не вытекает из ее сути, которая заключается в замене человеческого труда механической силой. Она уже борется с собственным злом, поскольку обнаружила, что трущобы обходятся дороже, чем образование, а сокращение бедности обогащает богатых. Функциональная архитектура и механическое совершенство — как в мостах — могут породить красоту, которая объединяет науку с искусством. Красота становится выгодной, и промышленный дизайн занимает свое место среди искусств и