Ох, Бездна, убить бы всех прямо сейчас, но нужны несколько посыльных. Так что светить Высшей Речью пока не стоит. Могут возникнуть проблемы. Покров не в счёт, эти неумехи до скончания веков его не учуют. Поэтому…

Так или иначе я не зря готовился и экспериментировал с магией молнии и Высшей Речью.

Приди и явись на мой зов яростная дрянь. Я приказываю тебе…

Эфир молнии… Пиршество алой молнии Реанора… Парез…

В мгновение ока четырнадцать разрядов молнии с диким необузданным визгом и треском спикировали на каждого из апостолов. Боюсь, в моём случае паралич убил бы их всех, на крайний случай у этой оравы просто остановилось бы сердце, а мне это не нужно, но парез в данном виде сгодился.

Один за другим в единый миг вся враждебная толпа застыла на места, не в силах пошевелиться, либо сделать хотя бы шаг прочь. Лишь разряды и всполохи молнии, блуждающие по их телам и щитам, говорили о том, что сейчас весь этот мусор находится под моим полным контролем.

‒ Ты глупец, Антон. Пятнадцать, пятьдесят, сотня. Хоть пара тысяч! Итог будет один. Против абсолютной силы вы просто грязь под ногами, ‒ тихо прошептал я, начиная медленно сдавливать его горло, и вместе с ним неспешно шагнул к первой паре замерших апостолов, между делом призывая вибрирующее и изнывающее от предстоящего кровопролития громовое копьё. ‒ Хотя вы все глупцы раз явились сюда…

В последний миг я успел заметить в глазах первой двойки животный ужас тотальной неизбежности. Такое всегда бывает, когда разумный встречается с невообразимой и необъяснимой мощью, но рука и копьё в какой-то мере действовали отдельно от моего языка.

Острие глефы невероятно медленно прошло щиты апостолов, а после со всей безжалостностью и также медленно, под тихий хлюпающий и чавкающий звук, насквозь пронзило вначале грудь одного, а после и второго. Кровь ключом хлынула наружу в такт сердцебиения, а в воздухе отчетливо стал витать привкус железа. Тем не менее, тела так и продолжали находиться в стоячем положении, вот только жизни уже там не было, она покинула их вместе с драгоценной алой жидкостью.

‒ Но так уж вышло, что не я затеял эту войну, а ваш обожаемый патриарх, ‒ спокойно продолжил говорить я, направляясь к следующей тройке, а эмоции всех присутствующих людей и альвов оказались в полном хаосе от увиденного. ‒ Правда, вам несказанно повезло, ведь по своей натуре я тот, кто привык заканчивать подобное… В какой-то мере меня можно назвать миротворец.

Данная троица умерла подобно прошлым, а за ними еще четверо. В тишине, медленно и мучительно. Но их тела так и продолжили стоять. Подобно ужасающим, демонстративным безжизненным деревьям.

‒ Именно вы дали мне прозвище Палач Империи! ‒ не унимался шептать я, неумолимо продлевая кровавую жатву, ведь аромат свежей крови в какой-то степени был дурманящим. ‒ Да будет так! Поэтому не стоит обижаться, Антоша. Прямо сейчас Палач Империи делает именно то, что должен. Он соответствует сказанному. Он идёт на поводу у требований. Он… казнит!

* * *

Для представительницы клана Е эта длинная ночь была сродни ужасу или же целому проклятью, а может даже сну и миражу. Да, она была убийцей. Да, она убивала самым жестоким и низменным образом. Да, она делала это с детства. Ведь её обучали именно этому. И порой её мучала совесть. Периодически она раскаивалась. Такое бывает. Всегда. Такова жизнь. И именно поэтому она и хотела стать у штурвала тёмного клана хунхузов. Несбыточная мечта…

Но то, что произошло сегодня. То, что она смела лицезреть своими глазами в усадьбе и в этот данный момент. Всё это не укладывалось в её голове. Это невозможно было уложить. Столь безграничную и беспощадную силу они видела лишь единожды и мельком. У отца. Но даже тогда она не произвела такого эффекта, как сейчас.

Этот человек… Да и человек ли? Делал то, что в принципе невозможно совершить. Он комбинировал одну стихию с другой. Менял их как перчатки. Совершал немыслимые и необъяснимые вещи. Непонятная дикость! Истреблял могущественных магов тёмного клана по вспышке света и щелчку пальцев. Это было… немыслимо. Словно безумный каратель, или же Красный Демон, как прозвали его многие убийцы по всему миру, поднялся из глубин Ада.

Но всё это моментами меркло перед тем, как спокойно и в то же время, как беспощадно убивал князь Лазарев своих врагов. В нем не было ни тени сомнения, никаких угрызений совести. Ничего. Бездонный омут. Ни единой эмоции. Беспросветное равнодушие, холод и тьма. Будто бы подобным он занимался с самого рождения, а счет тех, кто пал от его рук давным-давно перевел за безразличные цифры.

Лишь только после всего увиденного она смогла осознать к какому страшному и жуткому существу обратилась за помощью. И если судить по глазам беспомощных жертв, их выплёскивающемуся страху, а также лицам альвов. В какой-то мере все присутствующие на этой казни разделяли её мысли и эмоции.

Свой сбор кровавого и чудовищного урожая Палач Империи прекратил в тот самый момент, когда светозарных осталось всего-навсего троица. Не считая еле хрипящего и почти задушенного апостола, что находился в мёртвой хватке Лазарева.

Мужчина невольно окинул взглядом залитую кровью местность перед вратами, затем взглянул на «мёртвые деревья», а после кивнул сам себе и поднял всё такой же отчужденный взор на свою, по-видимому, последнюю жертву.

‒ Вы связалась не с тем человеком, Антоша. Дважды я отпускал тебя в живых, но третьего раза, увы, не будет, ‒ подобно ядовитому змею, прошипел князь. ‒ Никто не вправе прикасаться к моим людям, к моей семье и к моему роду. Да и если честно, то я и сам уже устал от встреч с глупцами. Теперь же… Прощай.

А затем тот с силой сжал свои пальцы…

Звук перекрученных шейных позвонков церковника был пронзительным и удушающим для всех наблюдателей. Тело юноши только-только осело на залитую землю, которая еще не впитала кровь, а следом за ним, будто подкошенные попадали и остальные мёртвые светозарные.

Пару мгновений Лазарев равнодушно и даже с какой-то брезгливостью оглядывал дело рук своих, а после со спокойным видом поднял взор на живых святош, между делом ногой отбрасывая тушу последней жертвы в сторону.

‒ Сегодня вам троим повезло. Всё, что вы сейчас увидели и услышали, передайте остальному своему сброду. Увижу светозарного в радиусе пары километров, перережу глотку, ‒ всё тем же будничным голосом сообщил князь. ‒ Если не хотите сдохнуть как они, то не попадайтесь мне глаза. А лично патриарху Александру скажите следующее. Хочет жить? Пусть сидит на месте в своём храме на тёплом стуле и не рыпается. Совсем скоро мы с ним побеседуем. Я прибуду. Но запомните главное и передайте ему данное сообщение слово в слово. Если хоть волос упадёт с похищенных альвов, если хоть одну лёгкую царапину увижу на их телах, или же хоть ветерочек промчится рядом с моими людьми и семьей, то пусть начинает искать самую глубокую и грязную дыру на всей земле. Хотя… я и там его найду, ‒ вдруг скривившись, невольно заметил седовласый, щелкая пальцами и троица апостолов тотчас повалилась наземь. ‒ Вы всё уяснили?