В зеркале заднего вида он заметил, как из здания выбегают военные. Это была армия, нанятая его семьёй.

«Ягуар» вывез его на автостраду и запетлял по подземным дорогам мимо многочисленных бездомных. Картина в окне сливалась в одно неразборчивое пятно. Разум Андреса устал: он слишком многое пережил за последнее время. Сначала он потерял Артура, потом узнал, что тот выжил. Его избили в собственном доме, затем множество раз в тюрьме. В него стреляли из тазера, не давали спать, мучили громкой музыкой, окатывали холодной водой из пожарного шланга. Он круглые сутки проводил в стрессовой позиции: пристёгнутым к кольцу в полу, не имея возможности выпрямиться. Били ему в глаза светом стробоскопа, пытали холодом, симулировали утопление с помощью тряпки и канистры, сексуально унижали и высмаркивались в его еду.

Но этого оказалось недостаточно. После всех испытаний, после потери естественного, живого тела, тхари устроили на него покушение. Они смертельно ранили его близкого друга и убили девушку, которой он обещал подарить кругосветное путешествие, если они выберутся из тюрьмы.

За всё это Андрес заслужил хотя бы право посмотреть в глаза своему врагу. Заглянуть ему в душу и спросить: «Ты доволен?»

И если тот ответит: «Доволен», Андрес бросится на него и свернёт ему шею, даже если это будет стоить всего, что у него есть. Пусть это будет последнее, что он сделает в жизни. Никто не смеет так сильно недооценивать его.

В жёлтом квартале автомобиль поднялся на поверхность, и весь оставшийся путь Андрес рассматривал окружающие дома. Никогда прежде он не обращал внимания, насколько огромен этот город: необходимо было потратить часы, чтобы пересечь его на автомобиле. Прежде он летал сюда на вертолёте либо посещал места, близкие к посёлку. Вскоре закончились дома, и дорога вывела его на подъём в гору. До посёлка оставалось всего несколько минут пути.

С обеих сторон дороги располагались травянистые поля: строительным компаниям запрещалось сооружать что-либо в радиусе километра от посёлка. Однако что-то здесь было не так: трава в округе оказалась вытоптанной, земля местами вырыта, словно здесь проходил фестиваль.

Чуть в отдалении находилось несколько лагерей частной армии, нанятой коалицией. Тысяча человек, не больше. Их палатки стояли ровными рядами на случай появления у посёлка армии семьи Келвин.

Близко «Ягуар» подъезжать не стал. Автомобиль остановился в двухстах метрах от массивных двухстворчатых ворот. Андрес вышел и продолжил оставшийся путь пешком. Ему навстречу вышел сорокалетний человек в военной форме. Нижнюю часть лица закрывала камуфляжная повязка, а на голове он носил шлем с камерой. В руках держал микроволновую пушку, и вид у него был слегка удивлённый: не каждый день можно увидеть посреди дороги человека в больничном халате, с металлическими ногами и руками.

Однако, по мере приближения Андреса, мужчина выпрямился, устремив взгляд перед собой.

– Добрый день, мистер Келвин! – поприветствовал его мужчина чересчур громко, словно они стояли далеко друг от друга, а не в нескольких шагах. – К сожалению, я не могу открыть вам проезд.

С мрачным видом Андрес обогнул военного и направился к вратам. Там он пригнулся, а затем совершил мощный прыжок. Его металлическое тело взлетело на пятиметровый уровень стены. Он зацепился за её край, подтянулся и спрыгнул на другую сторону.

Андрес снова был в посёлке. Не сказать, чтобы он считал это место домом: особняк в Испании ему нравился гораздо больше. Однако он прожил здесь шесть лет и успел привязаться. Раньше тхари жили по всему миру, но потом разом переехали сюда. Здесь Андрес нашёл множество друзей среди богатых соседей. В основном это были парни и девушки его возраста, сыновья и внуки самых богатых людей мира. Друзья Андреса и Лилии среди тхари убедили большую часть богатых семей не вступать в коалицию, вследствие чего Тауэр объединил вокруг себя лишь двадцать семь семей из ста. Но и этого оказалось достаточно.

Позади слышались крики нескольких военных, они преследовали его и требовали остановиться:

– Мистер Келвин! Стойте!

Андрес развернулся и бросил на мужчину в форме такой взгляд, словно очередной приказ с его стороны будет последним, что тот скажет в жизни.

Никто больше не мог повелевать им.

– Хорошего дня! – прошептал охранник, пятясь к посту.

Особняк Чарльза Тауэра располагался глубже в посёлке. Туда Андрес и направился.

Он миновал дом их соседки Клары, затем территории Жанетт Паскаль и Теодора Корро, первая была владельцем химической промышленности, второй – переработки вторсырья. Андрес знал: у Жанетт, восьмидесятилетней француженки, самая большая коллекция порнографии на внешних носителях, а ещё она всегда ходила по дому голой, на что слуги научились не обращать внимания. Говорили, она платила, чтобы те раздевались и ласкали друг друга, пока она смотрит. Теодор же был нарциссом, какого даже представить трудно. Весь дом был усеян газетными вырезками, где его называли «спасителем планеты» и «зелёным воином». Он хотел, чтобы его чтили и как защитника животных, и как первосортного красавца. Теодор умел обворожительно выглядеть и создавал образ хорошего парня, с чем не вязались его поступки. Однажды он получил травму черепа и приказал ослепить служанку, посмевшую усмехнуться над его внешним видом.

Через дорогу находились дома Эудеса Ставроу и Виктора Видаля, энергетика и металлурга. Эудес держал дома какого-то парня, заставляя лаять, бегать на четвереньках и делать вид, будто он сторожевой пёс. Однажды Эудес увидел, как этот парень ест не из миски, а обедает за столом, держит в руках вилку и пьёт из кружки, что было для него строго запрещено. В этот же день человеку-псу снесли голову из двенадцатого калибра. Виктор же не обладал кровавыми интересами. Он лишь любил ездить на монстр-траке по автомобилям, в которых сидят люди. Но никто от этого ещё не пострадал.

Ни один из этих четверых не вступил в коалицию Чарльза Тауэра: все они дружили с Эдуардом.

Андрес продолжал двигаться, опустив голову, пока не достиг территории Рика Марча, хозяина деревообрабатывающей промышленности. Он был знаменит как ловелас мирового уровня и каждый день приводил домой новую женщину. В этом Андрес не видел никакой заслуги. У Рика было столько денег, что он привлекал внимание не только девушек. За те суммы, что он платил своим посетителям, с ним согласилось бы переспать восемьдесят процентов жителей Гибралтара.

Далее находился особняк семьи Уэбстер. Он любил молчание и уединение. Это был его единственный и главный пунктик. Его отец Томас, нынче в отставке, был родным братом Елизаветы и дядей Андреса. Когда она объявила, что выйдет за Эдуарда, Томас избил её до полусмерти. Врачи долго боролись за жизнь Елизаветы, и, если бы она умерла, Эдуард стёр бы всю семью Уэбстер в порошок.

– Эй, это не… – послышался голос в стороне. Андрес рассмотрел незнакомую ему женщину и мальчика, стоящих на лужайке особняка Уэбстеров.

– И точно, это он.

Возле дома Оскара находилось больше тридцати автомобилей премиум-класса. Они стояли в ряд по обеим сторонам дороги. Становилось очевидно, что здесь собрались несколько десятков тхари. С заднего двора слышались музыка и весёлые голоса. На лужайке тоже было необычайно людно. Рабочие встречали курьеров, прибывающих на автомобилях.

На пороге особняка Уэбстера стоял Керд Леманн, занимающий восемьдесят третье место среди тхари. И он был членом коалиции. В руках он держал сигарету и без перерыва озирался по сторонам.

Ему было больше сотни, и выглядел он необычайно жизнерадостным, словно сегодня исполнилась его самая заветная мечта.

Выглядело так, будто вся коалиция собралась в этом доме. Только Андрес не догадывался, что именно они празднуют. Он направился через дорогу, когда путь ему перекрыли сразу несколько телохранителей.

– Вход только по приглашению, – произнёс ближайший из четверых, после чего изменился в лице и спросил: – Ты Андрес Келвин?

Отвечать Андрес не стал. Ему нечего было сказать.

Телохранитель отошёл в сторону, вызвал кого-то по рации, обменялся короткими фразами и вернулся.

– Можешь