ему все, даже обвинения в домогательстве от этой стервы из XNerdant[44], но в тот последний день на последней работе программистом он вернулся домой все еще пьяный, со своими жалкими пожитками и кровоточащими костяшками. Билли зашел в кабак, чтобы выпить пару стаканов, и купил две дорожки кокса на последние деньги, а когда наконец добрался до дома, то увидел на ее лице разочарование при взгляде на коробку с вещами из офиса. Ему не понравилось, как она смотрит на него.

Билли ничего не смог с собой поделать. Он просто хотел, чтобы она отвернулась.

Это была случайность.

Он не хотел так поступать.

Билли сделал это неосознанно, будучи не в себе из-за кокаина и бухла.

Он не хотел делать ей больно.

После этого инцидента она уехала на три месяца, и все же ему каким-то образом удалось остаться в живых. Сестра и зять Эмили заплатили за реабилитацию – он всегда задавался вопросом, все ли она рассказала Бет, – а когда он вышел оттуда, Эмили к нему вернулась.

Билли сомневался, что сможет пройти через все это снова. Он не был уверен, что у него получится жить без Эмили.

Билли сидел тише воды ниже травы, боясь даже дышать.

Она моргнула.

– А что, если ты не сможешь это запустить?

– Ее.

– Ее?

– Не это, а ее.

– Ладно. Что, если ты не сможешь ее запустить?

– Тогда мы просто уедем. Уедем с оплаченными долгами по кредитным картам и деньгами на банковском счету. Мы сможем начать все заново там, где ты пожелаешь, – Билли положил телефон обратно в коробку. – Можем переехать в Чикаго, поближе к твоей сестре.

Эмили состроила гримасу. Он знал, что дело не в сестре и племянницах, а скорее в близости Чикаго к Канзас-Сити.

Билли продолжил:

– Или можем сделать так, как ты всегда мечтала. Выберем остров на Карибах или в Южной Америке. Поедем на Коста-Рику, Каймановы острова, Кюрасао или в какое-нибудь другое место, где можно плескаться в тепленькой водичке. Откроем кофейню. По утрам будем нырять с маской и ластами, днем подавать кофе, а вечерами ужинать на пляже.

Эмили подалась вперед, упершись ладонями в диван.

– О-о-о. Продолжай. Люблю, когда ты говоришь непристойности.

– Мы будем продавать печенье и кексы и дадим местечку какое-нибудь ужасное название-каламбур, типа Кофе-Каба́на, Зерна на пляже или Эспресс-Йо! – Она рассмеялась и поползла вперед, практически сев ему на колени. – И мы сможем создать семью.

Она остановилась.

– Создать семью?

Билли замолчал. Это была провокационная фраза. Создать семью для нее всегда значило только одно: «Мы готовы создать семью?», «Думаешь, нам пора это сделать?», «Мы когда-нибудь этим займемся?» Эмили перестала задавать эти вопросы, когда стало невозможно игнорировать то, насколько ухудшились их дела из-за его алкоголизма, но теперь она снова об этом задумалась. И Билли видел, как на ее губах застыл немой вопрос. Он практически вырвался у нее, когда Билли достиг годовой отметки трезвой жизни, и Эмили была готова задать его, когда он приблизился к отметке в два года. Создать семью.

Завести детей.

– Если все сработает, мы будем богаты. Но даже если я не смогу починить Нелли, если не смогу запустить ее, у нас не останется долгов и будет достаточно сбережений, чтобы поселиться на каком-нибудь тропическом острове. Мы будем варить кофе, стареть вместе и сможем создать семью.

Если. Не было никаких «если». Он знал, что сможет отладить Нелли.

– Мне нравится мысль о создании семьи, – сказала она. – Как думаешь, когда мы сможем начать пытаться… – она наклонилась еще ближе к нему, – создать… – еще ближе, – семью?

Эмили наклонилась совсем близко и поцеловала его, сперва нежно, слегка коснувшись его губ своими. Кончик ее языка слегка тронул его зубы. Билли взял ее лицо в свои руки. Она оторвала ладони от дивана и скользнула ими ему под футболку.

– Не откладывай на завтра то, что можно сделать сегодня.

Следующие пару минут они провели на диване, скидывая с себя одежду на груду коробок с техникой Eagle Technology, а потом перешли в спальню.

Глава 13. Чикаго

Они сдали свою старую машину на металлолом. Расставаясь с ней, Эмили почувствовала ностальгию. Первым делом, оставив Уиски Ран и хижину позади, они потратили отступные на покупку этой машины. Тогда принять предложение Шона казалось им правильным решением: сто тысяч долларов за то, чтобы Билли вышел из бизнеса, который тогда казался колоссальным фиаско, и устная договоренность, что, если Eagle Logic когда-то удастся превратить в большую компанию, Шон возьмет Билли в долю. Билли уверял Эмили, что без него у Шона не получится ничего сделать с Eagle Logic и что в любом случае в будущем его ждет куда больший куш. «Эта машина – хорошая инвестиция», – говорил он. Способ добраться до Кремниевой долины, где Билли мог бы начать собственный стартап. По тому, как Билли описывал это, он хотел на скорую руку оттарабанить какой-нибудь код, несколько раз обратиться к венчурному финансированию и превратить то, что он собирался сделать, в золотого тельца, чтобы потом получить в тысячу раз больше прибыли. Ни ей, ни Билли не пришло в голову спросить, где Шон нашел деньги для отступных: как парень, который всего несколько месяцев назад жил в той же лачуге, что и Билли, питался теми же «дошираками» и пил то же дерьмовое пиво, сумел наскрести сто тысяч долларов, чтобы выкупить долю Билли. Может, если бы они это сделали, то поняли бы, что за несколько месяцев после того, как они с Билли переехали из хижины в пропахшую плесенью квартиру в полуподвальном помещении в Кортаке, Шон сумел найти как минимум одного человека, который поверил, что из Eagle Logic может выйти нечто путное.

Но что с этой машиной? Ее покупка была счастливым событием. Они пошли на сделку вместе. Это оказался BMW свинцово-серого цвета: модель экономкласса, но с подогревом кожаных сидений и нежно и ободряюще изогнутой приборной панелью. Пришлось попрощаться с сорока четырьмя тысячами долларов разом, но Эмили не жалела об этом. Они были молоды, влюблены, и Билли пообещал ей, что когда они доберутся до Калифорнии, он сумеет разбогатеть даже с закрытыми глазами. Они погрузили в машину одежду, книги и все остальные пожитки, коих было не так уж много, и отправились через всю страну, остановившись ненадолго в Чикаго, чтобы хорошенько надраться вместе с ее сестрой и зятем. Разумеется, это было задолго до того, как она поняла, что у Билли есть проблемы с алкоголем. Следующей остановкой оказалась Кремниевая долина, где они за две тысячи долларов в месяц сняли меблированную квартиру, которая едва ли была больше их BMW. В первый вечер в новой квартире Билли поехал купить еще пива и поставил вмятину на заднем бампере. Он сказал, что это всего лишь глупая случайность и она никак не связана с тем, что он выпил. По его словам, он просто не посмотрел, когда давал задний ход, паркуясь, и задел столб.

К тому времени, как они сдали машину на металлолом, она успела пострадать от множества «глупых» случайностей, произошедших с Билли. Вмятины и царапины, ржавчина и дыры. Денег починить трансмиссию не было, и каждый раз, как Эмили переключала передачу, появлялось сильное скрежетание, и она боялась, что двигатель вот-вот отвалится. Тормозные колодки стерлись так, что показался металл, так что о езде по автостраде и речи не шло. Даже если бы тормоза были в порядке, машину трясло, если ехать на скорости выше шестидесяти километров в час. Продавать ее было стыдно, и Эмили даже втайне вздохнула с облегчением, когда машину приняли на металлолом. Она состояла больше из ржавчины, чем из металла.

Их новая машина, внедорожник, была очередным актом щедрости Шона Игла, как и все остальное: груда телефонов, планшетов и компьютеров; оплата их долгов по кредитным картам; то, что Билли начали начислять зарплату на два месяца раньше; и то, что их временно перевезли из вшивой квартирки в роскошный отель. Билли сообщил Шону, что они планируют ехать на восток и по пути сделать остановку в Чикаго, чтобы навестить