Шрифт:
Закладка:
Ресг задумывается. Мне нравится, что он не бросается сразу обвинять торговца во всех смертных грехах. Хотя, судя по допросным листам, торговец — тварь еще та. Сдает всех своих покупателей без разбора, каждый раз вспоминая все новых, и новых. Встречаются женские имена, но больше мужских. Некоторые случаи почти трехлетней давности. Да, тут клиентов постепенно на целую тюрьму наберется! Ничего, ничего… кто-то же должен на рудниках работать? Крепость опять-таки нужно будет основательную строить на новой, то есть, старой границе. Значит, и в каменоломне тоже больше людей потребуется.
Что меня удивляет — в списке торговца совершенно разный контингент. Ну, ладно дворяне или маги… а вот пекарю нахрена понадобился темный амулет для сглаза?! У них там что, в гильдии холодная война?! Или булочник решил от неудобных соседей таким диким способом избавиться? Даже страшно представить, какой объем работы предстоит нам по этому списку — ведь каждого нужно будет допросить, выяснить последствия и уже только потом принять решение о наказании. При этом местным дознавателям из городской стражи у меня веры нет — сам видел, каких собак они на бедную ведьму навешали.
— Урод он, князь. Настоящий урод — отвечает, наконец, Ресг на мой вопрос. И это все, что я от него услышал. У этого дядьки каждое слово на вес золота. Серьезный мужик, одним словом.
— Хорошо — откладываю я листы в сторону — теперь наша задача узнать, где у него спрятаны деньги. То, что они не вывезены из княжества — совершенно точно. Но в городе их, скорее всего, тоже нет. Значит у него есть тайник где-то за городом.
— Узнаем — кивает палач.
— И Ресг… это нужно узнать быстро. Мне солдатам нечем платить, а казна после отца пустая. Не найду денег до завтра, придется на поклон к гильдиям идти. А они сами знаете — быстро на шею сядут, потом кнутом их не сгонишь. Так что… постарайтесь, пожалуйста.
Палач молча кивает и велит тюремщику привести торговца. Сам же начинает задумчиво перебирать инструменты на столе рядом с каким-то странным приспособлением у стены, оказавшимся дыбой. Я такое раньше видел только в кино, и меня сейчас передергивает от отвращения. Но отступать некуда — сам ведь вызвался поучаствовать. Вздохнув, ставлю на стол бронзовую треногу, водружаю на нее сферу. Когда в пыточную заводят изможденного мужчину в дорогой, но разодранной одежде, молча показываю ему на стул.
— Положи руки на сферу — командую я.
— Ресг, ты взял себе помощника? — хрипло спрашивает он палача, но мой приказ нехотя выполняет.
— В твоем городском доме есть тайник с деньгами? — задаю я первый вопрос.
— Нет — равнодушно отвечает торговец. Сфера не реагирует на его слова.
— Ты вывез деньги за пределы княжества?
— Да — отвечает он без запинки, но сфера торжествующе вспыхивает красным. Ну, вот, а я боялся, что она испортилась или не успела зарядиться.
Ресг усмехается и неодобрительно качает головой на вранье торговца.
— Твой тайник находится далеко от Минэя?
— Далеко.
Угу… как бы не так! Шар снова вспыхивает, давая понять, что мерзавец врет.
— У тебя есть дом в пригороде?
— Нет! — Торговец пытается убрать ладони с шара, но Ресг перехватывает его руки, не давая увильнуть ему от вопроса. Опять врет… Но теперь понятно, что мы на правильном пути.
— Мог бы спросить тебя, любишь ли ты боль, но похоже это лишнее. Точно любишь, иначе не стал бы мне врать, нарываясь на новые пытки.
Снимаю шар с треноги, снова укутываю его в свой дублет.
— Ресг, он ваш. Вопросов три: первый — сколько всего тайников, второй — где они расположены, третий — какая охранка на них стоит. Хотя… для меня это не так важно, все равно легко их взломаю. Но спросите на всякий случай. И вот что еще — я одолжу у вас один из фартуков?
Палач подходит к вешалке на стене, снимает один из кожи — весь в старых подтеках и разводах. У нас в таких когда-то мясники на колхозных рынках работали. Протягивает мне.
— Вы вот что, князь… идите пока со следующим поговорите. А здесь я без вас управлюсь. Вы мне только мешать будете.
— Ладно, Ресг, как скажете — вздыхаю я, понимая что он просто оберегает психику молодого князя от неприглядной изнанки допроса — тогда я буду ждать вас в соседнем кабинете.
До торговца видимо только сейчас доходит, кто его допрашивал на сфере. Глаза у него в буквальном смысле лезут на лоб. Ну, да… пятнадцатилетний князь в подсобных у палача — это немыслимое дело.
— Так вы Йен Тиссен?!!! — он неверяще качает головой — достойный сынишка у Альбрехта вырос, нечего сказать! Такой же палач и ублюдок…
— Даже не представляешь, до какой степени — радостно киваю я — попадешь в ад, передавай привет моему папаше!
Лем, стоящий за моей спиной, закашлялся, но сдержал смех. Я тем временем, закатал до локтя широкие рукава своей белой сорочки, Сверху накинул фартук, стараясь не смотреть на старые разводы. И уже выйдя в коридор, велел охраннику.
— Кровищи на руки мне плесни.
Потом мы с ним хорошенько помацали кровью еще и фартук, засунули в нашитый сверху карман грязную окровавленную тряпку.
— Похож я на Ресга?
— Похож! — не выдержав, заржал Лем.
— Эй! Я же страшный палач! Меня бояться нужно. Я — ужас, летящий на крыльях ночи! Если ты, Лем, не вовремя заржешь, будешь потом сам пытать барона, понял?
— Понял, князь. Постараюсь сдержаться. Главное, чтобы капитан Нейтгард не офигел, увидев вас в таком виде.
— А он что, сейчас с бароном беседует? Тогда пошли скорее.
Ну, а дальше картина маслом. Вваливаюсь я в допросную, весь такой красивый, на ходу вытираю руки окровавленной тряпкой, и ей же размазываю кровищу на фартуке. Не обращая внимания на вытянувшиеся лица присутствующих, плюхаюсь на табурет, «устало» прикрываю глаза.
— Упертый гад оказался… — качаю я головой — пришлось помочь Ресгу. Пытали, пытали…
В допросной воцаряется тишина. Ага… зрителей проняло. Поднимаем градус.
— Капитан, у Ресга такие клещи шикарные есть! — я восхищенно развожу руками, показывая обалдевшему Нейтгарду размер несуществующих в природе гигантских клещей — Короче, торгаш во всем быстро признался и все свои тайники нам сдал.
На барона умышленно не смотрю, снова беру снова грязную тряпку, и начинаю вытирать ей свои окровавленные руки — Нет, ну, что за невезуха, а! Изгваздал хорошую рубашку в крови этой скотины! Матушка теперь меня ругать будет…
Поднимаю глаза на
