В начале 90-х Пруссаков радикально пересмотрел свои взгляды и стал сотрудничать с ЛДПР, НБП и газетой «Завтра». Особенно его интересовал вопрос реабилитации фашизма, чему он посвятил ряд трудов, один из которых – книга «Гитлер без лжи и мифов» – в 2012 году был признан экстремистским материалом221. В определенный момент он заинтересовался культурой ислама, посетил ряд мусульманских стран и в конце концов объявил о принятии ислама. В книге «Мое «кино». Возвращение на прямой путь», вышедшей в Москве в 2007 году, Пруссаков прямо заявляет: «Подлинное возрождение России произойдет лишь тогда, когда она сумеет преодолеть вековые предрассудки и скажет во всеуслышание: «Ля иляха илляЛлах»222.

В своих статьях Пруссаков часто высказывал антихристианские и антисемитские мысли, за что его критиковали даже единоверцы-евреи в лице Валерия-Исмаила Емельянова223. Он мог бы стать уникальным образчиком еврея-антисемита с ваххабитскими взглядами, но не стал, – в среде «русских мусульман» таких людей больше десятка.

Основными причинами перехода Пруссакова в ислам были протестные настроения и его увлечение фашизмом, который из-за антисемитской и антизападной риторики некоторых мусульманских лидеров видится ряду деятелей аналогом учения Адольфа Гитлера.

Сотрудник ДУМ РФ Дмитрий-Ахмад Макаров работал в разных сферах, однако ярче всего проявил себя как журналист. Как следует из его официальной биографии, он родился в 1969 в смешанной русско-татарской семье и при рождении получил двойное имя Дмитрий-Ахмад.

С 1990 года Макаров заинтересовался исламом и начал сотрудничать с мусульманскими организациями России и арабских стран, преимущественно ваххабитскими. Он работал в «Исламском конгрессе России» и движении «Нур», затем стал ответственным секретарем исполкома ВКЦДУМР224.

В 1996 году Макаров прошел обучение в Мекке, после чего сконцентрировался на журналистике и написал ряд статей под псевдонимом Ахмад Давлетшин. В 2011 году он окончил Московский исламский институт, параллельно работая ответственным редактором серии энциклопедических словарей «Ислам в Российской Федерации». В ДУМ РФ он специализируется на изучении этнологии и этнических процессов, снимает фильмы о выдающих мусульманах, включая неофитов225.

Ученые

Среди ученых-неофитов больше всех прославилась переводчица Корана Валерия Порохова. Ее книга «Коран. Перевод смыслов и комментарии» стала одной из самых тиражируемых русскоязычных версий священной книги мусульман и самой скандальной.

Валерия Порохова родилась в 1940 году в городе Ухте. Ее мать была по происхождению немкой, а отец – немцем с английскими корнями. Порохова закончила Московский государственный педагогический институт иностранных языков им. М. Тореза, после чего долго работала в Московском инженерно-физическом институте.

В 1975 году она вышла замуж за гражданина Сирии Мухаммада Саида Аль-Рошда, выпускника факультета шариата Дамасского университета, который в то время был студентом, а потом стал аспирантом Московского инженерно-строительного института. Через несколько лет Валерия крестилась в Царскосельском Екатерининском соборе и с тех пор считала себя воцерковленной православной христианкой. Однако в 1985 году супруги переехали из Москвы в Дамаск, где спустя некоторое время под влиянием мужа Валерия приняла ислам и взяла имя Иман.

«Так еще в 1975-м вышла замуж за Мухаммеда (выпускника факультета шариата Дамасского университета, который в то время был студентом, а потом аспирантом МИСИ. – Ред.). Так что, если бы не он, читать Коран мне бы даже в голову не пришло. Мы – потомственные дворяне из Царского Села. Были очень близки к императору и крещены в Царскосельском Екатерининском соборе – там же, где и четыре дочери Николая ΙΙ. В советское время папу (полунемца-полуангличанина) расстреляли, я родилась в ссылке в Коми. В Москву мы с мамой вернулись в хрущевскую оттепель... Когда Мухаммед сделал предложение, я ему наотрез отказала. Но он взял академический отпуск в институте и выстоял его у меня в подъезде в Сивцевом Вражке... А когда уже после свадьбы речь заходила о религии, что было достаточно редко, я всегда говорила одно и то же: «Солнышко, вот у тебя – свое, а у меня – свое». Так продолжалось лет десять...

Когда же я впервые прочла Коран на английском языке, то была восхищена им. Вот как Лев Толстой сказал: «Прошу считать меня правоверным магометанином». Так и я могу сказать: «Прошу считать меня правоверной мусульманкой», – так Валерия Порохова описывала свой приход к исламу226.

После принятия ислама Порохова приступила к переводу Корана на русский. Точнее она пыталась переводить смыслы священного для мусульман текста с английского языка не просто на русский язык, а на смесь русского и церковнославянского. Впервые этот перевод был опубликован в журнале «Наука и религия» и сразу вызвал скандал в среде арабистов227.

Большинство знатоков ислама и арабского языка назвали перевод Пороховой безграмотным, поставив логичный вопрос: как можно было переводить эту книгу с другого перевода и без знания арабского? С критикой в адрес Пороховой выступили известные исламоведы: Виктор Ушаков, Сергей Прозоров, Александр Игнатенко и Ефим Резван. Последний высказался наиболее резко, охарактеризовав труд Пороховой как «синтез в высшей степени удачного менеджмента и крайне безграмотной реализации сложнейшей научной задачи»228. В поддержку Пороховой высказались: Алексей Малашенко, Саид Кямилев и представители Совета муфтиев России.

Началась острая дискуссия, в ходе которой Валерия Порохова озлобилась на академическую науку и выработала особую аргументацию, которую хорошо раскрывает нижеприведенный фрагмент из интервью с автором, опубликованном на сайте «Коран.ру».

«Вы не можете состязаться с группой величайших арабистов. Вы одна. Но существует также современный русский перевод Корана М.-Н. Османова, перевод смыслов. Поэтому существует и сопоставление его и вашего перевода. Люди их сравнивают. Вы не пробовали с ним сотрудничать?

– Не пробовала, и скажу почему. Во-первых Османов не арабист, а фарсист, его язык – фарси. Во-вторых, я могу назвать перевод Османова редакцией перевода Крачковского. У него на две трети – идут ссылки на Крачковского. Это отредактированный и поправленный перевод Крачковского. Но Крачковский был арабистом мирового уровня и я считаю подстрочный перевод Корана Крачковского – шедевром из всего того, что было переведено раньше. После Крачковского, другого такого перевода еще не было.

– Коран должен переводить мусульманин?

– Только мусульманин! Академик Крачковский не был мусульманином, но он был арабистом, и он был честным и порядочным ученым. Знаете, когда я в молодости подрабатывала переводами в ВИНИТИ, я применяла научно-техническую методологию, которая необходима, чтобы правильно перевести технический текст. То же самое сделал Крачковский. Я по образованию синхронный переводчик