Хэйлин, тут же бросившуюся в сторону, а потом вздёргивает его, как и второго, старающегося помочь другу магией. Дереву будто только это и надо – оно впитывает чужую силу, набираясь мощи, расправляясь с малолетними глупцами, насмехаясь над ними, а мне вот не до смеха. Я ощущаю во всём этом адском действе магию жизни, только совершенно искажённую, и осознание накрывает с головой, давая понять, наконец, кому она принадлежит.

Точно не мне.

Магия жизни не может убивать – по крайней мере, моя не могла!

Когда я выныриваю из оцепенения, бегу к охотнице и хватаю её за руку под аккомпанемент воплей, которые всё затихают, и даже чей-то мрачный любопытный взгляд, провожающий нас, нисколько не смущает.

─ Что происходит? ─ всё ещё не понимает девушка, в ужасе глядя на то, как охотников один за другим раздавливает, словно виноградины.

─ Что бы ни происходило, сваливаем, пока нас не обнаружили!

И ей не надо повторять дважды. Мы бежим обратно, все ещё слыша отголоски бессмысленной борьбы, но молчание ещё какое-то время сопровождает нас в сырых тёмных стенах тоннеля, пока Хэйлин не нарушает его первая.

─ Почему ты просто не сбежала? ─ явно не понимает она. ─ Они бы не стали заходить далеко.

Последнее звучит не так уверенно, и я прекрасно понимаю её сомнения.

─ Потому что кроме нас у нас никого нет, ─ поясняю я, шагая впереди. ─ Здешние мужчины не знают, что такое честь, но если ты сама за себя не заступишься, не простишь себе этого после. Возможно, потом ты тоже поможешь какой-нибудь девушке.

«Если от охотниц вообще что-то останется», ─ повисает в воздухе недосказанное, но мы обе знаем, что не стоит кликать смерть понапрасну. Она итак всегда дышит в спину, и мы только что убедились в этом лишний раз.

─ Я этого не забуду, Рина, ─ выдержав паузу, обещает девушка, и искренность её слов подкупает.

─ Не забывай.

Мы без слов прощаемся у моей комнаты и внутри, к счастью, не ждут неприятные сюрпризы. Я устало опускаюсь на кровать и прикладываю ладони к животу, ощущая лёгкий импульс отклика моей крохи.

─ Если всё это сделала ты, мне даже жаль наших врагов, ─ признаюсь я ей, вслушиваясь в размеренные удары маленького сердца. ─ Но знаешь, если в твоём времени мы не могли дать никому такой отпор, почему это вдруг изменилось сейчас?

Мне не хочется верить, что Вик провернул что-то, что может обернуться не самыми хорошими последствиями для всех нас, но мрачное предчувствие не оставляет, и с этими мыслями приходит сон.

* * *

Ника едва не разорвало на части от ощущения чужой силы и самых разных эмоций, начавших душить его среди ночи. Вампир понимал, что Рина, возможно, сейчас противостоит кому-то, а он всё ещё здесь, все ещё беспомощен, пытается держаться из последних сил… Как это вообще вынести? Как не превратиться в сопливое нечто, не способное держать себя на привязи, пока сбывается его самый страшный кошмар? Если ему так паршиво, то каково же сейчас самой Дарине? А её семье? Они и то не показывают истинных чувств, а его просто распирало от жалости к самому себе и гнева на ублюдка ин Виарре и всех остальных.

Громов горел в своём личном аду, слыша смех мерзких демонов и чувствуя, что ещё немного – и совсем потеряет себя, а потом кожа начала на самом деле сползать, словно на него плеснули раскалённую лаву. Он даже не понял, в какой момент абсолютно чёрное пламя само подхватило и перенесло его к порталу, но Ник поддался этому порыву, устав бороться с собой, прекращая, наконец, сопротивляться. Пойти за ней, убить всех, кто помешает – вот его главная цель…

У магического перехода между мирами тоже имелись свои хранители, однако сегодня почему-то никто не показался, стоило вампиру переместиться туда, к скале. Ему было плевать на все риски, на затаившихся врагов – зверь готов был сразиться с каждым, вставшим на его пути. Даже с собственным братом, неожиданно показавшимся из-за каменной стены и вальяжно сложившим руки на груди.

─ Собрался куда-то, братишка? ─ праздно поинтересовался тот. ─ Я тебя уже минут двадцать поджидаю… Что-то ты сдаёшь позиции.

─ Уйди с дороги, ─ прорычал мужчина, от которого уже мало что осталось. ─ Я не хочу тебя калечить, но сделаю это!

Вик сбросил маску шута, мгновенно оказываясь рядом. Невзирая на предупреждающий рык и угрозы, блондин знал, что братец его не обидит, а потому рискнул крепко ухватить его за плечи.

─ Потерпи. Осталось совсем чуть-чуть, и мы её вытащим!

─ Я не могу… ─ сверкал глазами вампир, и та сила, с какой он рвался вперёд, поражала. ─ Отпусти меня.

─ Ник, подумай об остальном мире... Куда ты приведёшь их, если разрушишь всё этим неосторожным шагом? ─ пробовал достучаться до него брат.

─ Весь остальной мир может гореть синим пламенем, но если в этот момент она будет рядом, я просто добавлю ещё огня! Пусти, демоны тебя раздери, или я тебя покалечу!

Кожа пластами слезала с брюнета, и Вик понял, что с вампиром происходит что-то неправильное, чего раньше точно не происходило.

─ Дело ведь не только в этом, так? ─ спокойно спросил он, будто в душу к родственнику заглянув. ─ Чего ты боишься, братишка?

Громов даже на мгновение позабыл о планах, в который раз удивляясь способности своего младшенького влезать себе под черепную коробку, однако он, казалось, единственный, кто мог его сейчас выслушать.

─ Я всё время думаю, что мог уже опоздать, ─ глухо пробормотал он, и, не обладай Вик хорошим слухом, вряд ли бы расслышал. ─ Что если, с ней сделали что-то? Что если я найду лишь искалеченную оболочку, оставшуюся от неё и не смогу вернуть к жизни? Я не хочу снова терять её – мне достаточно было одного раза! Что если ребёнок… Что если… ─ он вдруг с ужасом осознал, что впервые озвучил все свои страхи, и когда озвучил, они прозвучали настоящим приговором. Ник почувствовал, что по лицу текут кровавые слёзы, а такое могло произойти с вампиром лишь в одном случае – когда первородная тьма окончательно сплетается с Высшим, превращая его в идеальное оружие.  И Громов ужаснулся переменам.

А потом его спустили с пьедестала величайших хищников, когда он получил удар под дых такой мощи, что устоять на ногах было просто невозможно.

─ Как тебе