Шрифт:
Закладка:
Иногда я размышляю о прострациях. Смотрю на нашу семью, будто не имею к ней никакого отношения.
Как если бы это не была моя мать.
Зачем она прожила жизнь? Кому нужна её жертва? Кому нужна она? Кто вспомнит о ней, когда её не станет? Кто вообще знает её настоящую? Или хотя бы помнит о ней настоящей? Не куклу, которую он из нее слепил.
Иногда я хочу, чтобы он выгнал её. Тогда она очнется? Или погибнет в снегу?
Если домашнего котенка выкинуть на улицу, он сумеет защититься от своры собак? Да? Точно? Я должна знать наверняка.
Она моя мать.
Несут ли ответственность дети за родителей, где родители — дети. Кто кого должен вытащить? Взрастить? Скажет ли она мне спасибо спустя время? Будит ли у нас это время? Хватит ли его?
Думают ли об этом другие дети? Взрослые? Старики? Кто-то о таком думает? Об этом думать нормально? Я должна знать наверняка.
Она моя мать.
— Эй, ты тут? Земля вызывает Таю, — сжимает мое предплечье Арина, и я выныриваю из философских размышлений.
— Да. Да, извини, — трясу головой и мягко улыбаюсь, — Я вернулась. Просто задумалась.
— У тебя часто бывает. Хочешь поделиться? — хмурится подруга.
— Нет, все в порядке, — не хочу говорить об этом. Это слишком… только моё.
— Ладно, но я рядом. Ты же знаешь? — участливо спрашивает Аринка.
— Конечно, спасибо, — я с трепетом заглядываю ей в глаза. Хочу, чтобы она знала, что очень дорога мне, — Так что там о шляпе и кролике? — спрашиваю спустя несколько минут, когда мы пробрались наконец по лестнице на второй этаж сквозь толпу.
— О новостях и Милене, Тай.
— О, интересное сравнение. Обязательно используй в задании по литературе, — смеюсь, обернувшись к подруге. Холл в этой части университета и сам узок, а со студентами у стен приходиться проходить по одному.
—Так ты собираешься открыться ей? — громче обычного интересуется Арина, чтобы я расслышала.
— Смеешься? — усмехаюсь, хоть она и не видит, — Я вообще не имею такой привычки. Ты — мое исключение! — говорю вполоборота к ней.
— Приятно, но Маркуше надо было дать шанс.
— Не начинай. Я только успокоилась, — бурчу, на удивление ловко лавируя между студентами.
— Успокоилась? Правда?
— Да, и ты, — я разворачиваюсь лицом к Арине, продолжая идти спиной, — между прочим, — поднимаю указательный палец в учении, — мешаешь мне прогрессировать в этом направлении.
— Не я одна.
— В смысле? — в непонимании поднимаю брови, делаю попытку повернуться, но Арина тормозит меня, схватив за предплечье. Мне требуется секунда, чтобы посмотреть на подругину руку. Еще секунда, чтобы снова перевести взгляд на её лицо. И секунда, чтобы снова повернуться и идти по-человечески.
И секунды замирают. Снова.
Запах. Тот самый. Мой любимый. Пучки жжет даже сквозь пиджак и рубашку. Не поднять глаза — искушение. И моя личная победа. В тот момент мне подумалось, что, заглянув в его глаза, я больше не вынырну. Не смогу вынырнуть. А нырнуть не имею права. Не имею никакого права подставлять его перед отцом. Позже, прокручивая в голове этот момент и разбирая его на части, я пожалею об этом. Но это потом.
— Это входит в привычку. Нравится. — слышу шепот. Мгновение. Крепкие руки сжимают мою талию так, что дышать становится поистине трудно.
Я осознала лишь потом, что несколько раз провела носом по выемке меж его ключиц. Торможу? Нет, с ним я себя отпускаю. Мгновение. Единое мгновение, а после он приподымает меня, отстраняя.
— Вам следует быть аккуратнее, Таисия. Хорошего дня, — холоден. Сейчас он профессор. — Арина, — кивает, проходя мимо неё. А я смотрю ему вслед. Смотрю на фигурные плечи, красивую спину, и, черт подери, крепкую задницу. А я уж знаю какая она. Я смотрю как он отдаляется, отважно принимая это. Так и не отважившись заглянуть ему в глаза.
— Ты такая идиотка, Тая. А главное, спокойная.
— Арин, просто молчи, а?
Перекусив в столовой, плетусь в «Террасу». Арина говорит, цены в этом заведении конские, а у меня нет финансов это проверять. Денежный лимит был озвучен заранее, и, естественно, просчитан до мелочей. Так что трачу только на необходимые продукты без излишеств и меня это устраивает.
— Привет, Милена, — киваю, отодвигая стул.
— Здравствуй, — звучит в ответ. Коротко отметив, что вставать и чинно приветствовать, как в Чернигове, она не собирается, сажусь.
— Будешь что-нибудь? Я плачу, — указывает на меню.
— Нет, спасибо. Я сыта.
— Ложью? — вот так, прямо в лоб без подготовки.
— О чем ты? — открываю рот в искреннем непонимании
— Брось. Ты же в курсе, — отмахивается она.
К нам подходит официант и Милена просит два кофе, который спустя минуты ставят перед нами. Я не спорю, мне всё равно. Мне нужен разговор, а не кофе.
— Я не люблю ребусы, Милена, — накатывающее раздражение начинает грызть. Я не подопытная крыса, разгадывать сканворды, — Если есть, что сказать — скажи мне это. Если нет, я пойду.
—А ты умеешь держать удар. На удивление, — на её холеном лице рисуется неподдельное удивление.
— Ты назначила эту встречу, — мне очень хочется встать и уйти, но что-то царапает на подкорке. Это что-то- очень важное, я чувствую, поэтому продолжаю играть по Милениным правилам.
