— Ивашка-а-а!

И побрёл прямиком в сторону, куда Иван давеча пошёл. И понятное дело — случилось встретиться ему лицом к лицу с принцем Тамасом, когда тот аккурат с корабля к своей карете спустился. Федот-то его впервые в жизни видел, а вот принц Тамас — встал как вкопанный, на Федота уставился, потом зубами заскрипел и спрашивает:

— Не меня ли ты ищешь, Фердинанд?!

— Чего? — не понял Федот.

— Выслеживаешь? Никак ты за принцессой приехал? А?!

А Агнессу уже под белы рученьки два амбала в карету тащат. Агнесса сначала сопротивлялась шибко, даже кричала яростно, а как Федота увидала — уставилась на него круглыми глазами и замолчала почему-то.

— Я вас не понимаю, — сказал Федот испуганно, — я брата ищу, мне до вас и дела нет, ничего не вижу, ничего не слышу!

И развернулся обратно.

А Тамас уже пальцами щёлкнул и четыре молодца вдруг к Федоту подскочили, руки заломили и на корабль потащили.

— Ваня-я! — шепчет в отчаянии Федот пересохшими от страха губами, — Ваня-я-я, ты где?!

А Иван в своём укрытии так же шёпотом отвечает:

— Потерпи, братец, потерпи малость!

Недолго Иван макушку чесал, побежал скоренько до своего коня, вскочил в седло и за каретой принца Тамаса вслед.

Скачут уже по просёлкам, скачут по выселкам, в чисто поле выехали — Иван всё не отстаёт. Впереди огни показались, Иван видит — впереди замок, знамо дело чёрный весь из себя, готического стиля, с крышами остроконечными.

Ворота распахнулись — карета внутрь въехала. Иван постоял, поглазел, подумал малость, и домой поскакал. Да прямиком не во дворец, где батюшка приём готовил, а в новые хоромы Султанши Медины.

К утру уже на месте был. Стражников сонных растолкал, в палаты Султанши заскочил, а там батюшка с Мединой сидят, воркуют, чаи гоняют, видно, что и всю ночь так сидели.

— Батюшка, Медина, не гневайтесь, что я без стука! — виновато улыбается Иван, — но у нас неприятность — Федота в полон захватили! Выручать надо!

— Кто?! Кто этот самоубийца, который моего сына посмел воли лишить?! — вскочил Пантелеймон, — коня мне! Где мои люди?!

Выбежал Пантелеймон во двор, на коня своего сиганул, дружину к себе подзывает.

— В порту корабль чёрный, с парусами чёрными — там, в трюме Федот, вражиной пленённый, — объясняет Иван.

— А ты разве не со мной?! Брата выручать не поможешь? — удивляется Пантелеймон.

— Нет, батюшка, прости, но у меня другие дела! — отвечает Иван.

Пантелеймон, поморщился, головой укоризненно покачал:

— Э-эх, Ивашка, разные вы с Федотом, не герой ты! Опасности боишься, осторожничаешь… Ну, да ладно, я тебя всё равно люблю, Бог с тобою!

Ударил Пантелеймон коня своего шпорами и умчался с дружиной в сторону моря.

Иван стоит, вслед ему смотрит и улыбается. Рядом Медина. Пантелеймону рукой машет, вздыхает тревожно. Потом на Ивана взглянула и молвит:

— Кажется мне, что ты не договариваешь чего-то, или я ошибаюсь?

— Так и есть, — вздыхает Иван, — прав был Федотка — вру я постоянно!

— В чём же сейчас ложь твоя? Уж не зря ли поскакал отец твой к морю?!

— Нет, не зря, Федот в плену, в трюме чёрного корабля. Но я не сказал папеньке, что с Федотом в трюме сидит ещё один человек, увидя которого, батюшка очень удивится! А тот человек удивится ещё больше!

— Загадками говоришь, но коли имя того человека не называешь, значит и спрашивать ничего не буду. А остался ты неспроста, Ваня, говори — чем помочь могу тебе?

— О, Медина, можно воспользоваться плодами из твоего сада?

Глава двадцать четвёртая

Смелость — в умении выбрать наименьшее зло, каким бы ужасным оно ни было.

Стендаль

А вот и снова черный замок. Подъехал Иван к воротам, да постучал легонько — тишина в ответ. Снова постучал, уже настойчивее. Заскрежетали замки, заскрипели петли — приоткрылась ворота, два грозных стражника в латах вышли и спрашивают:

— Что тебе надо, незнакомец?!

— Во дворец мне надо, к принцу Тамасу! — отвечает Иван, — своё забрать!

Переглянулись стражники.

— А ждёт ли тебя Его высочество?

— Вряд ли! — весело говорит Иван.

— Ну, тогда езжай отсюда, пока живой!

Иван с коня слез, к стражникам подошёл, посмотрел на них нежно, вздохнул и говорит:

— Эх, люблю я вас, братцы, ничего я против вас не имею, но вы уж простите меня!

Схватил он левой рукой одного, правой рукой — другого, столкнул их легонько лбами — те и упали без чувств.

Прошёл Иван в ворота, а там ещё стражники, только количеством-то поболе будет.

Ничуть не расстроился Иван, взял их в охапку играючи и повалил на землю. По головам кулаком постучал, чтоб не вставали зря и улыбается:

— Вы уж простите, братцы! Мне во дворец надо!

К замку подошёл, дубовую дверь как пушинку с петель снял и вошёл внутрь…

В огромном зале из чёрного камня, освещённого факелами, горел очаг. У огня стоял принц Тамас и задумчиво шевелил длинной кочергой поленья в очаге. Увидев Ивана, он удивлённо вскинул брови и грозно рыкнул:

— Что ты здесь делаешь, холоп? Как ты прошёл сюда и зачем?!

— Пока ничего я здесь не делаю, Ваше высочество, — прямо отвечает Иван, — прошёл я через двери, как и положено, а пришёл я за принцессой Агнессой!

— Что за вздор?! Стража!!!

— Ваша стража отдыхает, Ваше высочество, шибко устали.

Принц Тамас сжал в руках металлический прут кочерги и бросился вперёд. Раскалённый конец железа мелькнул у Ивана перед носом, но он тот час отпрянул в сторону, вырвал кочергу из рук принца, легко, как бечёвку, завязал её в два узла и небрежно бросил в угол.

— Кто ты такой, чёрт тебя побери?!

— Я — Иван, царя Пантелеймона сын, и хочу забрать принцессу Агнессу, которая находится у тебя!

— О чём ты?! Нет у меня никого!

— Ваше высочество, не вынуждайте меня крушить ваши апартаменты, ломать двери и рушить стены. Скажите, где она? Не гоже силой брать то, что не может быть вашим.

— Но я люблю её! — в отчаянии воскликнул Тамас.

— Любовь — это не страсть, не вожделение, не стремление быть с кем-то рядом, — вздохнув, сказал Иван, — любовь — это даже не чувство, а состояние нашей души! Только тот, кто живёт с любовью в сердце — в состоянии любить всех. Вы, Ваше высочество, испуганный обозлённый мальчишка, который не любит себя и оттого ненавидит весь мир. Как вы можете сделать счастливым другого человека, если вы сами несчастны?!

— Не учи меня жить, выскочка! Принцессу получишь только через мой