Шрифт:
Закладка:
У застрелившихся были обнаружены швейцарские и эфиопские деньги. Финансист на борту был один, естественно, швейцарец. Но не банкир, а обувных дел мастер, владелец мастерской, что нисколько не помешало ему быстро и по-банковскому точно поделить наличность среди пассажиров.
Мы с Константином от своей доли отказались из соображений профессиональной этики.
— Я никогда в этих швейцарских фантиках не разберусь, — сокрушённо признался Кастет.
— Можно подумать, что в русских разбираешься.
— И это тоже! — хохотнул Кастет. — Бываю дома редко, покупаю ещё реже. Теща разбирается!
— А ты не смейся. Здесь тёщи не будет, а сейчас ты работник совсем другого департамента. Скоро Демченко с огромным интересом заслушает твой доклад и припашет тебя ещё на десяток рейсов, чтобы ты тут примелькался… А потом вы с Гоблином закрутите операцию «Кустик» с подпольной резиденцией в Базеле и горной базой в Альпах, — жестковато предсказал я. — Так что давай, осваивайся в среде.
Костя притих и крепко задумался.
— Итак, вводная информация о местных деньгах. Здесь уже можно расплачиваться рублями, но пока не везде, базельцы только привыкают. На ярмарках, например, рубли не примут. Так что надо знать актуальные расклады. Поначалу в анклаве оперировали два банка, базельский и замковый. Недавно прибавился ещё какой-то «Народный», поговаривают об открытии ещё и четвёртого…
— Я записывать буду.
— В обороте ходят деньги трёх видов. Первые — пластиковые карты с надписью Quote. Предъявивший такой «талон» в представительстве Замка Берн на Банхофштрассе, 7, имеет право на поставку каналом двух килограммов. Срочная поставка «на завтра» стоит вдвое дороже. Бери что угодно. Почти.
— Это как у нас.
— Как у всех, по большому счёту. Вторая единица — фуелы, топливные талоны на десять литров бензина или солярки, без разницы. Раньше эмитентом был Берн, а теперь Базель. Отовариваешься непосредственно на НПЗ, курс обмена квотов на топливо нестабилен, но в среднем — один к двадцати. Креды — третья денежная единица, она тоже эмитируется Базелем, это обычные банковские пластиковые карты в качестве купюр. Деньги для мелочёвки, на ярмарках их берут не всегда. «Виза» — один кредит, «МастерКард» — пять. И все премудрости… Много ли потеряшка, или лост, по-местному, притащит карточек в кармане? Две, четыре? Один кред — литровая бутылка жидкого топлива. Итак, один квот эквивалентен двадцати фуелам или двумстам кредам. Кроме того, в ходу долговые расписки заведений и банковские векселя, тут хватает спекуляций. Ну и хватит пока.
— А золото?
— Много у тебя золота при себе? — задал я встречный вопрос.
— Пф-ф… Есть одна монета. На всякий случай.
— Вот именно! Сейчас золото не средство платежа, а средство накопления. Поменял по курсу одну монету, а они у всех народов есть, и месяц, условно, при бабле, оперируешь всякими кредами, квотами и фуелами. Многие даже не следят за золотым курсом. Для платежей нужна серебряная разменка в достатке, а её пока нет. Все дамочки и не только золотую ювелирку каналом таскали, серебро было не в уровень… Что ещё? Едешь в Шанхай из России — бери рубли, плывёшь в Шанхай из Базеля — бери квоты, их принимают где угодно, хотя… Там все валюты швейцарского анклава ценятся, они выше курсом. Ну или пару золотых монет.
— Чёрт, сложно, записал… Или мне ещё и тещу в отпуск брать? — риторически бросил Лунёв.
— Теперь давай быстренько решим по автоматам. Как машинки, чьи они? Пакистан какой-нибудь?
— Не угадаешь, — ухмыльнулся Кастет. — Всё гораздо интересней. Глянь на маркировку положений переводчика режима огня.
Он издали показал мне автомат.
— Я сова, что ли? Руль не бросишь. Темень уже, что я там увижу? — ответил я, бросив безнадежный взгляд в сторону автоматов на капоте.
Сейчас меня занимала спускающаяся в долину дорога, неплохо видимая в свете фар, и габаритные огни идущего впереди патрульного багги гвардейцев.
— Хорошо, так скажу. Налицо три признака: маркировка буквами А и S у переводчика, разметка всего на восемьсот метров и надпись GAEC на прикладе. А это что у нас значит? Это название крупнейшего предприятия военно-промышленного комплекса Эфиопии.
— А-а… Так это эфиопские АК? Не знал, надо же.
— Подожди, говорю же, не всё так просто. Сами эфиопы спиратить «калаша» не смогли бы, нужна какая-никакая технология. Мы им лицуху не давали, а вот Северная Корея в своё время спокойно построила завод в Эфиопии, на котором и начался выпуск автоматов в хреновенькой корейско-африканской версии.
— Так это автомат КНДР?
— Да чёрт их разберёт! — сдался Лунёв, сдвинув автоматы в сторону. — Сложен круговорот «калашоидов» в природе… Короче, именно эти два ещё ничего, такие за бабос отбирают из кучи в норме «пять из сотни», а у остальных даже стволы могут шататься.
— Понятно. Трофей твой, и ты можешь очень выгодно продать их городскому оружейному магазину или без посредников на ярмарке, спрос на «калаши» бешеный! Однако я тебе советую сдать оружие доблестному гауптману Рольфу Бютикеру. Денег непосредственно за автоматы ты при этом вообще не получишь, хотя за одно только их предъявление в качестве доказательства начальник КПП выпишет на твое имя свидетельство — за уничтожение бандитов. Это тут у них как скальп предъявить.
— Хм… Можно было и скальп, — флегматично заметил Лунёв.
— Повезло нам… Осмотрит стволы, сфотографирует, снимки скинет в базу и в папку с твоим свеженьким досье. Ну и выдаст серебристые карточки с надписью «Quote». За гладкоствольные ружья по одной карточке, за винтовки — пару, за автоматы по три квота. «Калаши» Рольф потом запишет на своих бойцов, что даст им премии и приблизит к новым погонам. Личный состав КПП будет доволен службой и начальством, а у тебя появятся нужные прихваты и особые отношения с гвардией. Ты уважаемый человек! С тобой, со временем, можно будет макли крутить! Особенно если закрепишь… Ты любишь макли? В любом случае, решать тебе.
— Уже подумал, сдаю! — быстро ответил Кастет.
— Молодец! — похвалил я товарища. — Ах, да! Еще тебе вручат «Памятку визитёра», это такой гид-путеводитель, а так же временный пропуск контрактора для проезда обоих постов — южного и северного. После второго рейса выпишут уже служебный, а паксам их вообще не дают.
