Камыши приближались, а вместе с тем просыпалось какое-то непонятное чувство, будто вот-вот случится неприятность. Тихон даже немного поостыл. В конце концов, жизнь у него одна – и менять ее на спасение царевны не хотелось. Поэтому богатырь притормозил и прислушался: в камышах творилось что-то странное.

* * *

Настя выходила медленно, с расстановкой, с каждым шагом ощущая, как сгущается воздух, а стоящий недалеко мужчина покрывается испариной.

– Зачем воду мутишь, друг любезный, зачем лягушек тревожишь? – мурлыкнула она, расплетая косу и чуть встряхивая головой, чтобы светлые локоны легли на плечи красивой волной.

Тихон икнул.

– Нечистая сила…

– Очень даже чистая, – зловеще хохотнула Настя. – В озере выкупанная.

– Сгинь!

– Сам сгинь, коли не по нраву.

Тихон сжал зубы. Настюша явственно видела, как заиграли желваки, как дернулась венка на виске, как напряглись и побелели губы. Еще мгновенье – и сбежит!

Но он не сбежал. Наоборот, внезапно выхватил из-за пояса меч.

– Э-ге-гей! Пропади пропадом, нелюдь проклятая! – Тихон ринулся вперед.

Настя ахнула и нырнула обратно в камыши. Игра пошла не по плану.

– Сдурел, что ли?! – в возмущении рявкнула она.

– У-у, убивица! – орал Тихон, лихо разрубая заросли. – Верни царевну, злыдня!

– Идиот, я и есть царевна!

– Не обманешь!

– Глаза разуй! – она судорожно попыталась нацепить обратно амулет, но тот, как назло, запутался в волосах. – Че-е-ерт…

– Отдай девицу, живую или мертвую, а не то пополам рассеку! – надрывался Тихон, все активнее орудуя холодным оружием и оставляя от Настюшиного укрытия ничтожные обрубки.

Настя посильнее дернула за веревочку, на которой держался амулет, и с ужасом увидела, что она порвалась, а волшебная защита, скрывающая истинную суть, стремительно соскользнула в озеро. Тут же нырнула за потерей – авось успеет подхватить! – но подняла со дна лишь темно-зеленый ил.

– О нет… Нет-нет-нет!

Именно в эту минуту Настасья поняла, что имеют в виду, когда говорят: «Вся жизнь промелькнула перед глазами». Чем ближе становились взмахи Тихонова меча, тем ярче вспоминалось все, что уже было, и представлялось то, что может быть, если получится выжить…

Настя с шумом втянула воздух, подняла подол до самой талии, дабы в ногах не путался, и что есть силы ринулась в сторону леса. Тихон догнал бы. Ей-богу, догнал. Но в этот момент свора лупоглазых лягушек решила выпростать на водяную поверхность сброшенную девушкой фату.

– Царевна?.. – вновь икнул добрый молодец и сграбастал зеленое покрывало. – Ох ты, батюшки! Все-таки утопла, дуреха! – он поднял горящий взор на Настюшу. – А все ты, нечисть проклятая… Убивица! – И кинулся следом, размахивая мечом.

По воде бежать было тяжело, но стоило выйти на берег, как дело пошло быстрее. Минуты богатырского промедления хватило, чтобы заскочить за ближайшие деревья, притиснуться к стволу и затаиться.

– Убивица!

Настасья осторожно выглянула из-за укрытия… Куда дальше бежать? Тихон все ближе…

– Ш-ш-ш, не двигайся, – вдруг послышалось около уха, а к спине девушки прижалось сильное мужское тело. – Я рядом, все будет хорошо.

Настя оглянулась через плечо и встретилась глазами с напряженным взглядом Ратмира.

– Не шевелись, – настойчиво повторил он.

Даже если Настасья и хотела двинуться, все равно не получилось бы: мужчина отрезал всякую возможность. Мрачнел, вслушиваясь в хруст веток, и так горячо дышал в затылок, что вызывал непроизвольные мурашки.

– А теперь осторожно повернись… Вот так… Замри и не дыши…

Настя послушно задержала дыхание. Ратмир тоже глубоко вздохнул и, как только вооруженный мечом преследователь заглянул за ствол, махнул рукой у того перед глазами.

Тихон оторопел. Постоял немного, поморгал и вдруг выдал:

– Сбежала, что ль? У-у-у, злодейка! Теперь, вестимо, не догнать. Нечисть крайне быстра, коли речь о собственной шкуре заходит. – Он почесал затылок. – А что же я царю-батюшке скажу? И Змей Горыныч осерчает… Ой-ей-ей…

Тихон смотрел прямо на Настасью, но будто не видел. Пялился мутным взором, не замечая ни побелевшую от страха девицу, ни хмурого Ратмира. А потом и вовсе сплюнул себе под ноги и, понурив голову, поплелся к брошенному второпях коню.

– Осерчает, как пить дать осерчает, – бормотал Тихон себе под нос, медленно отдаляясь от лесочка. – Не дождаться богатырской науки…

Он отходил все дальше и дальше, позволяя Настюше и Ратмиру дышать свободнее.

Едва горе-богатырь минул озеро, как девушка шумно охнула, одновременно прикрыв глаза. Облегчение окутало с ног до головы, даря ощущение свободы: рано помирать еще!

– Сильно испугалась? – спросил мужчина, перемещая руки с Настиных плеч на талию.

– Сильно, – призналась она. – Не ожидала, что так взбесится.

– Ну так нечисть никто не любит… Хорошо, что бегаешь быстро.

– И ты вовремя рядом оказался. – Настя осторожно глянула из-за ствола, убедилась, что Тихон запрыгнул на коня, и совсем успокоилась. – Я нечаянно амулет обронила, он в озере сгинул. Не достала.

– А-а… Ну ясно, – Ратмир покачал головой и вдруг усмехнулся: – А я-то удивлялся, чего это моя русалочка дурью мается, в догонялки с остолопом играть вознамерилась.

Легко и вольно сказанные слова сладкой патокой легли на сердце. Настюшка тоже улыбнулась. «Моя русалочка…» – звучит-то как!

– Чему улыбаешься? – удивился Ратмир, беря ее за руку и утягивая за собой в глубь леса, подальше от посторонних глаз.

– Змей Горыныч этого идиота тоже остолопом назвал.

– Да? Ну так чему изумляться, коли так и есть.

– Просто вы оба использовали одно и то же слово.

– Давно у него служу, научился мыслить одинаково, – отозвался Ратмир.

Он шел вперед быстро и уверенно, тогда как Настя часто оглядывалась назад, чтобы удостовериться: Тихон точно уехал.

Конечно, «моя русалочка» все еще приятно грело душу, но то, с какой интонацией Ратмир произнес «остолоп», тоже впечатляло. Видимо, и правда чрезвычайно сработался с драконом, раз автоматически стал повторять.

Настюшка так задумалась об этом, что сама не заметила, как оказалась в лесной чаще.

– А куда мы идем? – спросила она, бросая взгляды по сторонам.

Ратмир пожал плечами.

– Домой, куда же еще? Или прогуляться желаешь?

Мужская рука крепко сжимала Настину ладонь, даря покой и уверенность, но все же что-то смущало…

– Впрочем, если прогулка тебе по нраву, то могу обрадовать: гулять нам еще долго, дней пять или шесть.

Настюша опешила.

– Шесть дней?

– Это минимум.

– Но почему?!

– А я прутик потерял, пока тебя из беды вытаскивал.

– Какой прутик?..

– Тот, который с места на место переносит. – Ратмир обернулся. – Ну что смотришь? Ты амулет посеяла, а я прут. Похоже, мы с тобой два сапога пара.

Глава 12

Через лес продираться не так легко, как кажется!

Вот как, например, наслаждаться прогулкой, когда на каждом шагу пеньки да ямки красуются? И ладно бы маленькие и незаметные –