– Горло першит. Не хочу тебя заразить, – пояснила я и поспешно сунула ключ в замочную скважину.

Было страшно, что он по привычке снова постучится в дверь, чтобы сказать какую-нибудь приятную глупость, а я сорвусь и немедленно разорву с ним отношения. Однако Киран действительно ушел.

Однажды я прочитала, что любовь – это яд. Тогда-то оценить справедливость заявления мне не хватало личного опыта, но ко вторнику я полностью ощутила на себе все прелести глубокого любовного разочарования. Честное слово, как отравилась. Зато нашлась идея на зачет по зельеварению! В понедельник я сдала преподавателю высчитанный до унций рецепт снадобья, выводящего из организма яды.

– Какой интересный выбор, – заметил профессор. – С чем он связан?

– Хочу кое-что вытравить из своего организма, – со мстительным удовольствием заявила я.

Тот понимающе посмотрел на мою разноцветную шевелюру и переспросил, поправляя очки:

– Вы уверены? Мы будем проходить абсорбенты только в следующем семестре.

– А можно сразу и экзамен засчитать? – оживилась я.

– Нет, – резковато ответил он и поставил на лист печать с эмблемой факультета, чтобы по рецептуре за зачет собрали нужные ингредиенты.

На следующий день в плотном, замагиченном от загрязнений фартуке я стояла перед столом, заставленным плошками с сухими травами и горками минеральных солей. Глядя на количество ингредиентов, скрупулезно собранных лаборантами, сокурсники недобро перешептывались, дескать на моем фоне они выглядят бледновато.

– Зелье может и не получится, – лениво посмотрев через плечо на сплетников, заметила я. – Тогда зачет вам обеспечен.

Но зелье удалось. Я варила его со всей возможной аккуратностью: добавляла травки, взвешивала по крупинкам и всыпала соли с такой тщательностью, словно от этого зависла моя жизнь. Получился прозрачный эликсир. С рыбным запахом. Как будто уху три часа кашеварила, а не колдовала над абсорбентом. Магическая вытяжка, венчик которой спускался с потолка к лабораторному столу, не справлялась со сносящим с ног амбре.

Повезло, что к финалу зачета в зале почти никого не осталось, только я и пара сокурсниц, в панике пытавшихся переварить запоротые в первый раз эликсиры. Девушкам было не до чужих запахов, они ароматов из своих котелков уже надышались.

Профессор склонился к горячему котелку и, помахав ладонью, втянул в себя непередаваемые зловоние рыбного рынка. Очки у него запотели, ноздри расширились, губы скривились. У меня ушла душа в пятки.

– Превосходный запах! – резюмировал он.

Чуть не спросила, не страдает ли уважаемый профессор насморком, но прикусила язык.

– Не думал, что у вас получится, госпожа Амбер, – признался он. – Вы сдали зачет.

– Может, и экзамен засчитаете? – не оставляя надежды выехать на одном зелье, спросила я.

– Нет! – второй раз отказал он, но хотя бы позволил нацедить еще горячего зелья во флакон.

В коридоре я вытащила из сумки магпланшет, пару раз крякнувший в самый разгар работы. В первом сообщении папа поздравил меня со сдачей и напомнил о сегодняшнем ужине в ресторане «Огаст». Он никогда не сомневался в моих силах и поздравлял с успехом в то время, когда я сама не была уверена в результате. Второе послание пришло от Кирана. Тот спрашивал, что нас ждет вечером: мы празднуем или рыдаем в стейк?

«Празднуем!» – соврала я.

«Я даже не сомневался!» – немедленно ответил он, словно сидел с магпланшетом в обнимку, а не вносил очередные правки в макет здания.

«В семь нас ждут в «Огасте»», – добавила я и быстро спрятала серебряную пластину в сумку, хотя она снова звучно крякнула, получив сообщение.

Подозреваю, Киран удивился названию ресторана. Респектабельное заведение назвать популярным у людей, младше нафталинного возраста, было сложно, но отец знал, что я приеду с другом, и выбрал, по его мнению, самое подходящее для знакомства место. Переубеждать его не стала. В конце концов, мы туда идем не праздновать и даже не ужинать. Хотя, если Зейн непробиваемый, может, сумеет впихнуть в себя стейк с кровью.

Вечером он зашел за мной в общежитие. Когда раздался стук в дверь, я выдохнула и приказала ноющему сердце заткнуться. Не помогло. Киран в костюме и в узком пальто до колена выглядел непривычно взрослым и до одури привлекательным.

– Привет. – С улыбкой он протянул мне букетик из красных тюльпанов с мохнатой белой бахромой на лепестках. Понятия не имею, как он умудрился отыскать тюльпаны зимой. – Цветочница сказала, что тюльпаны – символ победы. Поздравляю с зачетом, Эда!

– Спасибо, – в смешанных чувствах пробормотала я, принимая перевязанный изящной ленточкой букет. – Подождешь пять минут. Я их поставлю… куда-нибудь.

Цветов мне никогда не дарили. Ничего достойного бахромчатых тюльпанов, ценного ингредиента для зелий, у меня, естественно, не имелось. Пришлось поставить в котелок на подоконник рядом с Вильгельмом. Худенькие, изящные стебли рассыпались по широкому котелку. Выглядело так, их уже приготовили, чтобы пустить под разделочный нож.

Внезапно Киран обнял меня, прижавшись грудью к спине, и зарылся лицом в волосы. Я оцепенела.

– Ты выглядишь потрясающе и пахнешь одурительно, – пробормотал он.

Честно говоря, четыре раза перемывала голову, чтобы избавиться от амбре и выйти в люди, не неся за собой шлейф незабываемого аромата позавчерашнего лосося.

– Сегодняшнее зелье пахло рыбьим жиром, – насмешливо отозвалась я. – Ты, может, голодный?

– Не знаю, что насчет зелья, но ты пахнешь оранжереей.

– Влажностью и сырой землей? – съязвила я.

– Собой, – ответил он. – И я дико соскучился, Эда.

Лжец!

– Давай собираться, – осторожно освобождаясь от его рук, сдержанно предложила я.

Ресторан «Огаст» находился в историческом центре города и занимал два этажа старинного особняка, в котором когда-то жил любимый отцовский поэт прошлого века Огаст Дарст. Мы вошли в уютный холл со стенами отделанными дубовыми панелями.

– Добрый вечер, господин Зейн, – внезапно поприветствовал Кирана гардеробщик, седой невысокий мужчина в форме. – Вы сегодня с дамой.

Тот поздоровался в ответ и на мой удивленный взгляд пояснил:

– Любимый ресторан родителей. Всегда сюда приходим, когда они приезжают в город.

Раздевшись, мы направились к смотрителю обеденного зала. К этому времени сердце у меня стучало как бешеное. Я уже жалела, что решила устроить некрасивый спектакль, но, что называется, магию из отрезвляющего зелья обратно не выцедишь.

– Мы бронировали столик на профессора Амбера, – тихо произнесла я, стараясь не смотреть на Кирана. – Нас уже ждут.

Смотритель сверился с записями и указал на обеденный зал с названием «Библиотека».

– Ты не говорила, что мы ужинаем с твоим отцом, – тихо и напряженно произнес Киран, когда мы вошли в раскрытые двустворчатые двери.

– Серьезно? – строя из себя дурочку, легкомысленно протянула я. – Забыла, наверное.

В узком зале с высокими потолками, украшенными лепниной, и арочными окнами играла ненавязчивая тихая музыка. Очевидно, прежде здесь располагалась