Шрифт:
Закладка:
Наоборот: гордишься, узнав, сколько готовы за тебя заплатить.
Тем более, что и тебе (или в случае чего семье) от этих денег отломится не такая уж скудная толика.
4.
Рек Телан задержался у ограды плаца старшего уровня кадетского корпуса. Здесь тоже шла подготовка к выпуску. За восемь проведенных в корпусе лет ребята успели научиться кое-чему и — чем дальше, тем больше — отрабатывали задачи так, что весело было смотреть. Хотя еще зелены, конечно, четырнадцать, пятнадцать лет, даже шестнадцать — до серьезного умения еще далековато. Но для второй ступени отлично. Рек Телан гордился братом: в своей группе малек тоже был первым. В конце квартала сможет нашить себе уголок на рукав. А уголок — всегда уголок. Вот так-то. Знай Теланов.
— Рек, честь и слава!
Такое приветствие принято на Редане.
Это брат-кадет уже подбежал со всех ног.
— Слава и честь, Зор. Ответь по-солдатски: в чем вы провинились, что вас гоняли после отбоя?
Сложная гамма переживаний: обида, негодование, возмущение. Так что даже голос подвел, кадет дал петуха, выкрикнув:
— Ты что? Не знаешь — не говори!..
Немалых усилий стоило не засмеяться, а серьезно потребовать:
— Кадет, доложи толком!
Командный голос сразу привел мальчишку в чувство.
— Докладываю: никто не провинился и не наказан! Мы сами подали рапорта, чтобы нам продлили занятия. Уже вторую декаду так занимаемся, а ты и не заметил!
Вот как? Мог бы и заметить. Но все последнее время шла подготовка к выпуску, ни на что другое и минуты не оставалось.
— Так. С какой же целью группа подала рапорта?
— Вас выпускают Вольными охотниками, да?
Рек не выдержал — усмехнулся не без самодовольства:
— Сведения соответствуют. Дальше?
— А Вольных продают не поодиночке, а звеньями, так всегда было. Значит, сейчас те, кто выпущен, будут подбирать себе роландов.
Черт его знает, откуда пошло это название «роланд» вместо понятного «прикрывающий». От какой-то старой легенды, что ли. Тьма веков.
— Кадет, в докладе жаргонные словечки неуместны. И…
— А в Уставе Вольной охоты сказано, что прикрывающим может быть и выпускник со второй ступенью.
— Вот что! Захотелось поскорее стать взрослым?
— В Уставе написано: «Не моложе шестнадцати лет». А мне уже шестнадцать. Рек! Возьми меня прикрывающим, ладно? Я в группе иду первой строкой…
— Идешь. В Академию.
— А если у меня будет боевой опыт — примут сразу на третий курс. Так что я ничего не потеряю! Рек, испытай меня хоть на имитаторе, увидишь, что я…
— Отставить разговоры!
Довел все-таки мальчишка до белого каления. Да, в шестнадцать всем им хочется поскорее в строй. Но сейчас войны суровые. И полузнайкам делать на ней нечего. Устав давно пора бы переписать. Нет, братец, пройдешь всю науку — тогда пожалуйста. А сейчас — и не мечтай.
— Кадет, смирно! Приказываю: о таком больше не думать! Заниматься учебой. Оставаться первым. И готовиться в Академию. Вопросы есть? Вопросов нет! Кру-гом! Шагом марш!
Спохватился и вдогонку уходящему крикнул:
— Сходи на городок, потренируйся часок лишний на карусели, поднагрузи вестибуляр: у тебя с ним не все ладно.
И сам повернулся и пошел. Без особой цели. Куда глаза глядят.
5.
Это все происходило в Чусе, официально — ЦОС-18. На среднем юге населенной части планеты. А в центре этой части размещалась пятая, нерегулярная СФ-станция. И если в ЦОСах все пребывало в спокойном порядке, то на нерегулярном космодроме, а точнее — в расположенном подле него закрытом поселке обстановка была куда более напряженной. И не без серьезных причин.
Хотя происходил всего лишь разговор между двумя людьми. Один, двухзвездный госсоветник Ду Ду Ном, был главой Лизинговой комиссии, другой — средний генерал Лиз Берот — именовался Главным коммандором по учебно-строевым делам.
— Генерал, — проговорил глава с такой интонацией, словно за этим словом должно последовать какое-то серьезное обвинение. — Вот, читайте.
Генерал прочел то, что виднелось на экране. Сказал хмуро:
— Ну надо же! Что называется, невезение. А нельзя кого-нибудь из них отпасовать… перевести в режим ожидания, на худой конец?
— Можно — если хотим скандала. Это не выход. Сколько у нас готово к контрактации?
— Полный большой набор. Пять тысяч единиц высшего сорта. Марки «Стандарт Р». — Произнося эти слова, генерал невольно приосанился.
Тут может, однако, возникнуть сомнение.
И в самом деле: пять тысяч человек, всего-то? Что это за численность для серьезной войны? Хлипкая какая-то война миров, не так ли?
По понятиям двадцатых веков — конечно. Пять тысяч — ну, два полка, а в иной армии и всего-то один, разве что со средствами усиления. Такой силой войну не выиграешь.
Верно. Для двадцатых. Но здесь речь идет, точно определить затрудняемся, но о четвертом тысячелетии.
Войны существуют и там. Но совсем на другом уровне. Их исход решает не физическая сила, и не уровень моторизации, и не внедрение высочайших технологий. Эти войны — войны энергий. Громадных. И в гигаваттах, и в их денежном выражении. То есть убить одного врага там обходится, пожалуй, в миллионы раз дороже, чем просто зарубить его мечом в давнем идиллическом прошлом. Во многие миллионы. В том числе и потому, что войны давно не ведутся на планетах: при такой энергетике любая война означала бы полное уничтожение жизни в том мире, в котором она началась бы. Поэтому войны ушли в космос. Но при этом уже одна лишь доставка солдата к театру военных действий стала стоить столько, что о многотысячных армиях (не говоря уже о миллионных) думать более не приходилось.
И пять тысяч солдат и офицеров стали очень большой военной силой — учитывая, что один человек способен оперировать громадными энергиями. То есть добиваться таких результатов, какие раньше были по силам целым дивизиям.
Вот почему тот объем продукции, какой Редан предоставлял своим клиентам, вполне достаточен для выигрыша и самой серьезной войны.
— Всего-то, — тут же охладил Берота высокий чиновник. — А у нас — два заказа по пять тысяч. Что же вы посоветуете?
Генерал раздумывал недолго:
— Давайте посадим их плотно, с минимальным разрывом по времени — чтобы нельзя было придраться
