Когда Эди наконец заговорила, она старалась быть максимально честной:

– Солнышко, мы с папой пытаемся разобраться, маленькими шажками. Мы будем рассказывать вам столько, сколько сможем, но это серьезные дела. Взрослые. Я не хочу, чтобы вы волновались.

– Тебе легко говорить.

– Я знаю. Лего сказать, сложно сделать. У нас с папой еще нет плана. Мы не знаем, что случится. Но надеюсь, скоро узнаем. И сразу расскажем вам.

Эйвери кивнула и вытерла под глазами. Томас вытянул руки над головой и отбросил челку со лба.

– Я спать. – У двери он остановился. – Все еще непривычно, что Па не живет с Диди.

Эди вздохнула и провела по лицу ладонью.

– Знаю. Мне тоже непривычно.

– Лучше бы я был с ним в охотничьем домике. Ненавижу ходить в магазин Диди и тети Бланш. Всегда потом пахну как девчонка.

– Уверена, Па с удовольствием взял бы тебя туда. Может, в следующий раз. Я поговорю с ним, ладно?

Томас кивнул и вышел в коридор. В следующее мгновение его дверь тихо закрылась.

– Мы завтра пойдем в церковь? – тихо спросила Эйвери.

– Не знаю.

Эди не думала про церковь. Очевидно, они не могут взять Райли, верно? Как они объяснят присутствие еще одного человека? Подруга Эйвери? Кузина? Запутанный клубок только рос.

– Давай посмотрим, как все пойдет, когда проснемся.

Эйвери кивнула, и Эди снова поцеловала ее в щеку.

Успокоив детей, она пошла в спальню и обнаружила сидящего на кровати Мака.

– Она?..

– Райли очень нервничает, – быстро проговорил он. – Чувствует себя неприкаянной и лишней. И, кажется, ей нехорошо. Я имею в виду физически.

Эди достала пижаму, затем закрыла ящик чуть резче, чем необходимо.

– Я не спрашивала, как она себя чувствует. Я просто интересовалась, спит ли она.

– Эди…

– Если хочешь беспокоиться о чьих-то чувствах, наверное, следует начать с Томаса и Эйвери.

Она с большим трудом контролировала голос.

Мак глубоко вдохнул.

– Как они?

– Переживают. В растерянности. Напуганы. Они даже назвать не могут. – Она до боли в пальцах стиснула одежду в руке. – Она не может оставаться здесь, Мак. Ты же понимаешь? Это их разрушит. Это разрушит все.

– Мы этого не знаем.

Она уставилась на него, не понимая его вопиющего неуважения к их семье, их детям, всей их жизни.

– Мы знаем. Я знаю. Мы не можем просто… Она не может… – Эди подняла глаза к потолку, как будто там были написаны ответы. – Как ты не видишь?

– Я вижу. Я знаю, что будет трудно. И я не думаю, что она хочет остаться здесь. Я не знаю, чего она хочет.

«Как насчет того, чего хочу я? Что нужно нам?»

Он вздохнул и снял рубашку, затем откинулся на подушку, закинув одну руку на голову. В комнате горела только лампа с ее стороны.

Переодевшись в ванной, Эди легла рядом с ним. Лежа на спине, скрестив руки на груди, она уставилась на вентилятор, вращающийся под потолком. В голове теснились заботы и вопросы – Райли и Кэт. Прошлое Мака и ее собственное. Все, что они знали, и все, чего не знали.

Мак повернулся на бок лицом к ней. Эди чувствовала его взгляд, уговаривающий повернуться к нему. Она подумала. Взвесила все, что хотела сказать, против того, что надо держать при себе. Затем подняла руку, выключила свою лампу и перекатилась на бок спиной к нему.

Глава 12

Мак

Наши дни

Среди ночи Мака разбудил какой-то шум. Не один из обычных ночных звуков, к которым он привык: гудки поездов у реки, грузовые фуры, проезжающие через Мобил по магистрали, бульканье аквариума в спальне Томаса. Этот был другой. Плач. Всхлипы.

Уверенный в том, что это Эйвери не может уснуть, он прошел по темному коридору к ее комнате и приложил ухо к двери, но внутри было тихо. Тут он снова услышал звук, он шел с другой стороны коридора. Мак повторил действия, стоя перед комнатой Томаса, затем перед дверью ванной. Вот. Это в ванной. Тихий стон и еще один всхлип.

Мак тихо постучал и услышал голос Райли. Он звучал выше, чем обычно.

– Не входите.

– Райли? – мягко позвал он. – Что происходит?

– Ничего. – Она шмыгнула носом. – Я не знаю, но я… вам нельзя входить.

Что-то в ее голосе заставило сердце забиться быстрее. Мак еще раз постучал в дверь кончиками пальцев.

– Ты одета?

– Типа того.

– Прикройся. Я вхожу.

Тогда ее шмыганье превратилось в плач. От тихих всхлипов в груди Мака забилась стая птиц. Он повернул дверную ручку и приоткрыл дверь, не зная, чего ожидать. Посмотрел на пол, ожидая, что Райли будет там, но она сидела на унитазе. Он едва различал ее силуэт в отсвете уличных фонарей за окном.

Мак отвел глаза и шагнул к ней, закрыв за собой дверь.

– Ты заболела?

Он щелкнул выключателем душевой. Свет не такой яркий, как потолочный, но хотя бы что-то видно.

Райли прищурилась и шмыгнула носом, потом схватилась за живот.

– Не знаю.

Она задышала чаще.

Мак быстро прошел вперед и встал на колени рядом с ней. Слава богу, на передний план вышли врачебные инстинкты и моментальная реакция при виде человека, явно страдающего от боли, отодвинув в сторону неловкость и неуместность момента.

– Ты должна сказать мне, что происходит.

Он приложил ладонь к ее лбу, потом к ушам. Температуры нет.

– Больно. – Ее голос упал до шепота. – Все время как будто очень сильно сжимается. И еще… кровь.

Мак посмотрел вниз, на ее крепко сжатые колени, потом обратно в лицо.

– У тебя кровотечение?

– Угу.

Мгновение она сидела тихо, потом втянула воздух и медленно выдохнула.

С его губ сорвалось ругательство.

– У тебя схватки. Когда они начались?

Райли отвела волосы с лица.

– Не знаю. Они давно то начинаются, то проходят. Вот только в последние несколько дней усилились.

– Дней? – Мак сел на пятки. – Почему ты ничего не сказала?

– Не было так больно. Это новое.

– Ладно, насколько сильное кровотечение?

– Не сильное. – Она наклонилась вперед и спрятала лицо в ладонях. – Вы можете уйти? Это унизительно.

– Райли. Я врач. Это моя работа.

– Сидеть с полуголыми девушками в туалете?

– Нет, конечно нет. Но ты правда хочешь быть одна сейчас?

Она покачала головой, все еще закрывая лицо руками.

– Можете позвать Эди?

Мак подумал о том, какой была Эди перед сном. Стиснутые челюсти, напряженные линии тела, потом отвернулась от него. Он с трудом сглотнул. Эди хорошо управлялась с кризисами, но что-то подсказывало ему, что этот кризис она