глазом и разорвана рубаха. Богомаз отделался несколькими ушибами и выдранным «с мясом» воротником, зато у Зворыкина помимо синяков недоставало зуба и появился порез в боку, который ему наскоро перевязали товарищи.

– Красавцы, нечего сказать! – оценил их вышедший ненадолго из процедурной Колычев. – Попались?

Подробности не заставили себя ждать. Немцы и впрямь быстро вычислили соглядатаев, но на этом их удача закончилась. Решив, что имеют дело с дилетантами, они послали на их поимку местных охранников, да еще и без оружия. Сообразившие, что дело пахнет керосином, матросы сначала дали тем спокойно приблизиться, а потом последовала короткая, но жесткая расправа.

Для бывших абордажников здешние «быки» оказались на один зуб. После чего они спокойно вышли через черный ход, выломав при этом закрытую дверь вместе с коробкой, захватили первый попавшийся автомобиль, выкинули хозяина, после чего удалились. Правда, лишившийся своей собственности бюргер пытался организовать погоню, но просвистевшая над головой пуля со всей очевидностью продемонстрировала бесперспективность этой затеи.

– А Звонаря где ранило? – уточнил Март.

– Так там же, в гаштете!

– Вы же сказали, что немцы были безоружны?

– Так кастеты с ножами разве оружие? Так, баловство одно!

– Цирк уехал, а клоуны остались, – резюмировал Колычев, после чего обернулся к пострадавшему: – Потерпи немного, Максим, сейчас закончим с президентом и займемся твоей раной. Судя по ауре, ничего серьезного с тобой не случилось. Кровопотеря тоже не велика, а остальное вылечим.

– До свадьбы заживет! – вымученно улыбнулся посеревшими губами Зворыкин.

Вернувшись в медблок, Март мысленно поинтересовался у Крылова, долго ли еще тот будет заниматься Бальдомиром?

«Вы же знаете, коллега, – последовал ответ, – сильных мира сего нельзя лечить быстро. Иначе они не почувствуют ни благодарности, ни желания расстаться с деньгами».

«Звонарь ранен».

«Сильно?» – встревожился доктор.

«Похоже на то».

«Тогда вставайте на мое место и попытайтесь придать себе внушительный вид, а я тем временем займусь раненым».

– Что случилось? – придавил тяжелым взглядом своего подручного Рём[18].

В Латинскую Америку лидер «Фронтбана» перебрался в тридцатых годах. Чем это было вызвано, никто доподлинно не знал, но слухи ходили самые разные. Впрочем, поддержки из фатерлянда его никто не лишал, а потому вскоре он занял высокое положение среди местных немцев.

Получив благодаря связям чин подполковника и должность военного советника в Боливийской армии, он успел научиться бегло говорить по-испански, приправляя в случае надобности свою речь отборной тевтонской руганью. Других талантов за ним не водилось, но на его счастье вскоре началась Чакская война, в которой неожиданно для многих советник Рём сумел отличиться и даже составить репутацию отчаянного храбреца.

Впрочем, вскоре в конфликт между Парагваем и Боливией вмешались великие державы, то есть Англия и Франция, после чего наступил мир. Некоторое время о бравом немце никто ничего не слышал, пока пару месяцев назад он не возник в Уругвае.

Правда, контролировавших местную армию «Колорадо» послужной список присвоившего себе очередное звание полковника Рёма не впечатлил, и на службу его не позвали.

Впрочем, нельзя сказать, чтобы тот оставался не у дел. Будучи формально частным лицом, он сумел свести знакомство со множеством политиков, военных и коммерсантов, а также стать одним из неформальных лидеров немецкой диаспоры. Куда ни сунься, у него были свои люди или даже друзья, а с теми, кто осмеливались возражать геноссе Эрнсту, нет-нет да и случались разные досадные неприятности. Одни ухитрялись, будучи абсолютно трезвыми, утонуть, принимая ванну, у других без видимых причин загорались дома, третьи просто исчезали, как будто их никогда и не было в Уругвае.

– Русским шпионам удалось уйти, – нехотя сообщил Курт Далюге.

– Почему? – нехорошо прищурился присутствующий здесь же глава штурмовиков Хорст Вессель[19].

– Мы их недооценили, – вынужден был признать тот.

– Вы уверены, что это были русские?

– Да. Одного из них опознали, как бежавшего из «Либертад» матроса с бывшей «Лебедяни».

– Какое варварское название – «Лебедянь», – проговорил, будто выплюнул, Рём, после чего неожиданно грохнул кулаком по столу и заорал, брызжа слюной: – Я ведь отдал приказ переименовать корабль в корвет «Нибелунг»! – Рём славился своей любовью к музыке Вагнера. – И откуда, черт возьми, тут могли взяться русские?!

– Очевидно, с яхты этого миллионера.

– Ты несешь чушь, Курт, – фыркнул посланник рейха в этой забытой богом и людьми стране. – Зачем русскому сенатору и гроссу влезать в местные дела?

– А зачем он вообще здесь появился?! – парировал подручный. – Кроме того, он ведь не просто скучающий богатей. Раньше Колычефф был приватиром, а эти русские крепки своей взаимовыручкой. Они своих не бросают…

– Брось! Неужели ты сам веришь в эти сказки о товариществе между миллионерами и простыми матросами?

«Конечно, ведь вы постоянно талдычите об этом на собраниях, посвященных единству великой германской нации», – хотел было съязвить Далюге, но в последний момент сдержался. Как ни крути, а у Рёма с Весселем большие связи в рейхе, и не стоило портить отношения ни с ними, ни с теми, кто их послал.

– Эрсти, ты скоро? – послышался жеманный голосок из соседней комнаты.

Принадлежал он тощему и смазливому субъекту из местных по имени Альберто. Будучи сыном нищего немецкого колониста и здешней девицы, он поначалу работал прислугой, потом каким-то невероятным образом ухитрился жениться на своей престарелой работодательнице, а когда она умерла, освоил профессию жиголо. Одному богу известно, как этот напомаженный придурок сумел втереться в доверие к прибывшему из Германии Рёму, но теперь они были неразлучны.

– Сейчас, дружок, – резко потеплевшим тоном отозвался эмиссар нацистов. – Еще одну минутку…

– Вот что, Курт, – повернулся он к подручному. – Свяжитесь с Менгеле, ему надо быть настороже. Если русские попытаются связаться с местными властями, пусть даст знать…

– Тут такое дело…, – нерешительно начал Вессель.

– Что еще?

– Доктор давно должен был вернуться, но пока почему-то находится в президентском дворце. Причем сам президент куда-то выехал…

– И что это значит?

– Пока не знаю.

– Возможно, опять мутит воду этот недоумок Пабло… как его?

– Племянник президента Пабло Луис?

– Именно. Давно следовало его шлепнуть!

– Вы же сами запретили, чтобы не поднимать шум раньше времени…

Пораженный столь наглым обвинением Рём хотел было возмутиться и даже открыл для этой цели рот, но в этот момент на столе противно задребезжал телефон. Обрадованный возможностью отсрочить выволочку, Курт схватил трубку и почти крикнул в нее:

– Халлё?

Некоторое время он слушал молча, потом перевел взгляд на все еще пышущего праведным гневом начальника и упавшим голосом сообщил:

– Армия и полиция подняты по тревоге!

– А где президент?

– На яхте русского олигарха! И Менгеле с ними. Это конец, нас раскрыли!

– Почему вы так решили? – машинально спросил Рём, хотя мысленно был