Шрифт:
Закладка:
После краткой передышки давалось всё это легче, но вместе с глазами, отдохнул и ум Тобиуса. Теперь он мыслил более ясно, и ясно понимал, что даже двигаясь в одном направлении, мог заплутать навсегда. И что же теперь? Поворачивать? Вернуться ни с чем?
Упрямство волшебников — великая вещь, оно может двигать недвижимое, оживлять неживое, и обосновывать бессмысленное. Благодаря упрямству рив продолжал идти ещё четверо суток, после осознания неразумности такого поведения. За спиной осталось огромное расстояние, скоро и месяцу конец.
К закату четвёртого дня рив нашёл громадный голый по зиме дуб с дуплом размером с сарай. Внутри явно кто-то прежде жил, присутствовало немало сухого помёта, перьев… а ещё погадок. Погадок такого размера, что Тобиус никогда не хотел бы встретиться с птицей, которая их там оставила. Всё, правда, свидетельствовало о том, что дупло брошено. Оно и ясно, совы не строят гнёзд и не живут в дуплах постоянно, только во время высиживания птенцов. И к счастью эта сова, жравшая волков как мышей, давно куда-то улетела.
Он сидел в тепле, им же сотворённом, слушая ветер снаружи, и не зажигал свет во имя безопасности и здравого смысла. Жуя вяленую рыбу, серый волшебник кутался в живой плащ и через силу признавался себе, что с завтрашнего дня путь ему один — обратно в Корс. Попробовал, потерпел неудачу. Что ж, пока он жив, это не могло считаться поражением. Одно лишь раздражало безмерно, — получалось, всё было зря. Сам решил, что должен отправиться на поиски, никто не просил, никто не посылал. В итоге придётся возвращаться ни с чем.
— Ненавижу делать что-то зря, — пробормотал маг в пустоту. — Ненавижу…
Часть 1, фрагмент 8
Резкий звук ножом прорезал ночь. Такой звук, какой можно услышать в месяце мархоте, когда противно орут кошки. Причём голоса их порой кажутся почти человеческими, криками ребёнка или женщины. Этот звук был громок, и Тобиус не мог решить, что делало его страшнее, сквозившее отчаяние или вероятность того, что там, в темноте, возможно, погибало разумное существо?
— Может, мне проверить?
— Фря? — коротко донеслось из сумки.
— Нет, я в своём уме…
— Мряу, мря.
— Эм… соглашусь.
Дерево вдруг задрожало, и вслед за криком, ночь сотряс рёв, долгий и глубокий, от которого сам холодный воздух пошёл волнами. Тяжёлые шаги быстро приближались и человек опрокинулся на бок. Какофония звуков и грохот снаружи не прекращались некоторое время, то отдаляясь, то приближаясь, вопли ужаса повторялись всё истошнее, пока вдруг не оборвались резким взвизгом.
Во тьме хрустели кости, трещала разрываемая плоть, низко и гулко урчало от удовольствия насыщения нечто большое.
Тобиус сглотнул и пробудил плетение Истинного Зрения. В ту пору из дупла его вытащило бы только прямое повеление Джассара, столь силён оказался испуг, однако серый маг хотя бы мог окинуть взором то, что властвовало в этой ночи, увидеть его габариты, силу его ауры, жизненной энергии. Он попытался, но не преуспел. Рокот был ещё рядом, ощущение чего-то подавляюще большого заставляло волосы стоять дымом, дерево подрагивало от тяжёлых шагов, но никакой соразмерной ауры, вообще ничего живого подле не обреталось. Тогда он развеял заклинание и пробудил Внутренний Взор, пытаясь уловить опасность хотя бы в диапазоне магической энергии, но наградой было большое и сочное ничего. Тяжёлые шаги отдалялись.
Сколько он ни всматривался сквозь темноту, расчерченную слабыми токами рассеянной в реальности гурханы, всё было пусто.
— Полагаю, спать мы этой ночью не будем, — шепнул он. — И обратно не пойдём, а побежим вприпрыжку… постой-ка, это ещё что?
На самой границе зачарованного восприятия, там, куда чары Внутреннего Взора едва доставали, во мраке светилось магической силой нечто неясное, но значительное, там, немного юго-западнее.
— Фур-р-р-ря?
— Нет, ещё немного задержимся.
* * *По утру он очень осторожно выбрался из пристанища дабы осмотреться. Ещё осторожнее спустился с дерева, поминутно готовясь взметнуться обратно. Опасность, однако, пока не являла своего лица. Маг немного осмелел и решил изучить окрестности на предмет следов. Поиск оказался небезуспешным… обширное кровавое пятно, правда, стало слабой наградой за усердие. Заляпанные древесные стволы, красный снег, ошмётки плоти, неузнаваемые и непонятные, а вокруг — уйма отпечатков, да таких, которые заставляли крепко задуматься над тем, когда именно ты в жизни не туда повернул.
Земля изобиловала следами, очень глубокими, невзирая на твёрдость промороженной почвы. Стопы длинной в четыре с лишним шага1 длинной, двупалые, когтистые. Кто-то очень большой и тяжёлый носился вчера вокруг, преследуя добычу. Кто-то, по чьему следу не стоит идти, коли жизнь дорога. Но что, если есть вещи и подороже? Знания, например?
# # 1 Около 3.35 м..
Понимая, что поступает опрометчиво, Тобиус всё же двинулся по следу хищника. Он прислушивался и всматривался в лес изо всех сил, потому что знал, — улучшенное чарами зрение не поможет вычислить ночное существо. Очередная аномалия, не поддававшаяся восприятию, вот, что это было. И всё же любопытство поддерживало в молодом маге огонь, не говоря уже о том, что Путеводная Нить не натягивалась как короткий поводок.
По пути своего движения гигант оставлял солидную просеку, он врезался в деревья-исполины, обдирая их кору и сминал растения обычные. Огромная неповоротливая, но стремительная тварь направлялась на север от места поживы, и Тобиусу пришлось почти полтора часа выслеживать её, прежде чем среди деревьев показался странный отсвет. К этому моменту он стал замечать уже, как сильно преображалась растительность вокруг. И не только. В каком-то странном «тёмном» воздухе чернели стволы деревьев, все сплошь жуткие, с ветвями-лапами, дуплами-пастями, облюбованные мерзкими сороконожками, пульсирующими слизнями и костлявыми птицами, чьи белые глаза глядели в самую душу. Местность изменилась за минуты, а ясное зимнее утро переродилось в какие-то грязные пугающие сумерки.
— Чувствуешь? — спросил маг, остановившись.
Ответом ему была полнейшая тишина.
— Это ужас.
— Мря?
— Нет, мне не страшно, — мотнул он головой, — то есть… страшно конечно, однако ужас, который
