«Хорошо», — сказал Крэш, уже наполовину выйдя из машины.

Посмеиваясь, я наблюдал за тем, как он, сжимая булку, пробирается по тротуару, а затем исчезает внутри бара. Небольшое заведение, похожее на помойку, но там должен был быть туалет, так что я решил, что он свободен.

Пока он не вышел обратно с таким видом, будто его голова вот-вот взорвется. Он посмотрел в обе стороны, вверх и вниз по улице, затем направился обратно к машине, держа обе руки на заднице, словно это могло предотвратить неизбежное.

«И что теперь?» спросил я.

«Нет никаких гребаных кабинок», — сказал он, садясь обратно.

«Что ты имеешь в виду?»

«Это всего лишь один туалет, никаких кабинок, только чертов унитаз, торчащий из стены». Он судорожно огляделся по сторонам. «Кто так делает?»

«А тебе какое дело? Это же чрезвычайная ситуация».

«Там была куча народу, чувак. Я не могу вот так просто взять и насрать в открытую. Может, небольшое, типа пары бобов или еще чего, но не такое чудовищное дерьмо, как это, брат. Мы говорим о стране взрывных брызг, чувак, о пасте из ада. Это серьезно, хватит, блядь, ржать!»

«Ты был в тюрьме, постоянно срал перед сокамерниками».

«Это другое».

«Чем, блядь, отличается?»

Крэш схватил меня за переднюю часть рубашки. «Отведи меня в туалет, или я обосрусь, и, клянусь Богом, начну рисовать пальцами в этом ублюдке!»

Неудержимо смеясь, я отъехал от обочины и через пару кварталов нашел Wendy's. «Может, здесь, это нормально?» спросил я.

«Просто остановись, придурок, это не смешно».

«Чувак, это смешно. Это золото комедии».

Крэш вышел из машины и продолжил ковылять к ресторану, одной рукой держась за задницу, а другой отмахиваясь от меня на ходу.

Я сидел и ждал, наблюдая за улицей в поисках копов. Меньше всего мне хотелось, чтобы кто-нибудь увидел двух таких шавок, как мы, в этой машине — она кричала об угоне. По крайней мере, я мог наслаждаться кондиционером, но Крэш не мог выбраться оттуда достаточно быстро для меня. Чертов парень, с ним всегда были приключения.

Через несколько минут он появился, неся в руках большую сумку.

«Теперь все в порядке?» спросил я.

«Это было близко, чувак, по-настоящему». Он бросил мне сумку.

«Что с едой?»

Он пожал плечами. «Сучка сказала, что я не могу пользоваться туалетом, пока не куплю что-нибудь, он только для платных клиентов. Ты в это веришь? До чего докатилась эта страна? Так что я бросил двадцатку на прилавок, сказал ей положить в пакет все, что она, блядь, хочет, и побежал в туалет. Я, блядь, успел. Сука, заставила меня что-то купить. Посмотрим, как ей понравится, когда она узнает, что я не смыл».

Несмотря на это прекрасное зрелище, я поковырялся в пакете. Бургеры пахли вкусно, и я был голоден, поэтому взял один, а остальное бросил ему.

Один бургер, горсть картошки фри и пять минут спустя мы снова были на главной улице и катили к дому Крэша.

Когда мы подъехали к дому, что-то инстинктивно показалось мне неправильным. Свет заливал окна коттеджа, а машина Кевина-Кита все еще стояла у входа, но двери были открыты, и в ней никого не было.

Держась ближе к дороге, я заглушил двигатель.

«Что это все значит?» спросил я, указывая на машину.

«Похоже, он что-то искал и оставил все двери открытыми».

«Зачем ему это?»

«Я не знаю».

Мое сердце упало. «Может, кто-то еще искал».

«Черт, лучше бы я все еще собирался домой». Крэш нервно огляделся по сторонам. «Остановись и покатайся немного. Я позвоню Кевину-Киту с того телефона и узнаю, если все в порядке».

«Больше никаких звонков между тобой и ним. Это последнее, что нам нужно, — больше записей, связывающих вас, двух организаторов, вместе. Кроме того, если там кто-то есть, то он нас уже видел».

«Да кому какое дело? Ты просто хочешь войти вслепую, без оружия?»

«Я вообще не хочу туда входить», — сказал я.

Затем я вышел из машины Адель, и Крэш, пристроившись сзади, медленно направился к входной двери.

Глава 17

Входная дверь была открыта, дверь-ширма закрыта и не тронута, как и тогда, когда мы уезжали. Когда я вошел и встал на кухне, мне сразу бросилось в глаза, как тихо в доме. Ни телевизора, ни музыки, ни разговоров. Нехорошо. Я оглянулась на Крэша, который бросил на меня обеспокоенный взгляд, а затем осторожно обогнул угол и вошел в гостиную.

И тут я увидел кровь.

«Вот дерьмо», — сказал Крэш у меня за спиной.

На полу возле одного из кресел-мешков была размазана большая полоса крови. По меньшей мере шесть дюймов в ширину и, вероятно, десять-двенадцать футов в длину. На самом мешке было еще больше, маленькие пунцовые лужицы растеклись по складкам и углублениям. Мне пришло в голову, что на полу в кухне, вероятно, есть еще что-то, чего мы не заметили из-за недостатка света. Кофейный столик был опрокинут, все кальяны, наркотики и атрибутика разбросаны по полу среди беспорядка.

Мы постояли немного, прислушиваясь. По-прежнему ничего.

Я повернул голову в сторону спальни Крэша, и он, кивнув, прокрался через гостиную, стараясь не запачкаться кровью, и скрылся внутри.

Сердце заколотилось, я оглядел комнату в поисках других улик, но кроме беспорядка и крови ничего не было. Я проверил единственную другую комнату — ванную. Она была пуста, хотя одинокое окно было открыто, а ширма исчезла.

Вернувшись в гостиную, я застал Крэша с руками на бедрах, медленно качающего головой и глядящего на кровь на полу.

«В моей спальне никого нет», — тихо сказал он.

«Значит, дом чист».

Он приложил руку ко лбу и сморщился. «Какого черта, брат?»

«Это должны были быть ребята Жабы».

«Почему это должны быть они?»

«Кто еще, черт возьми,