Сотоцкая снисходительно улыбнулась, эта улыбка отразилась в ее словах:

— Опять же, господа, открою вам тайну нашего президента. За минувшую зиму она окончила расширенные курсы менеджмента. Получила сертификат с отличием и великолепную характеристику с рекомендациями. Кроме всего прочего, освоила почти в совершенстве английский язык, добавив его к своему знанию французского. Так что теоретически нынче она подкована, пожалуй, лучше, чем любой из нас.

Это сообщение было встречено одобрительным общим гулом собравшихся. Но Сотоцкая не останавливалась, она точно знала, чего хотела от этих своих лицемерных заявлений:

— Так что, господа, каждый волен занять персональную позицию, но я бы рекомендовала вам всем встретить нашего молодого президента доброжелательно.

Сотоцкая не сомневалась, что теми или иными путями, но это ее сегодняшнее высказывание дойдет до ушей нового президента. Между делом нашепчут Дарье секретарши или другие доброхоты. А уж на худший случай существовал муж Дубов, который по указанию скажет прямо: «Дарья Дмитриевна, да вы просто и не подозреваете, как вас уважает и даже любит Лидия Павловна!» Рохля Дубов, когда получал указания, церемоний не любил, двусмысленностей не признавал, изображал из себя простачка и в прямом стиле выдавал подготовленные ему тексты, какими бы они ни были.

Демидов спросил в микрофон:

— Лида, а о судьбе Владимира Дмитриевича нет какой-нибудь новой информации?

— Нет, Вениамин. И, к сожалению, я не могу предложить ничего иного, как английский принцип на подобный случай: король умер, да здравствует король!

— Грустно это, — подвел итог Демидов.

Но Сотоцкая не переносила, когда не за ней оставалось последнее слово в дебатах:

— Грустно или весело, но мы должны принимать реальность такой, какая она есть. Другого не дано.

Одной минутой пополудни Греф открыл двери, резанул по лицам присутствующих острым взглядом и пропустил мимо себя Дашу.

Она влетела в конференц-зал стремительным шагом, на ходу поздоровалась, ей ответили вразнобой. А у Сотоцкой сердце ухнуло куда-то — ниже пояса. В отличие от ©стальных, она сразу увидела, что с Дарьей Муратовой произошли большие перемены. Если при первой встрече с коллективом она была скованна, неестественна в каждом слове, играла какую-то актерскую роль от страха, то теперь это был раскрепощенный, жесткий человек, который не будет тратить пустопорожних слов, знает, чего хочет, и добьется исполнения своих распоряжений.

Даша начала с места в карьер. Не присаживаясь к столу, взяла микрофон и внятно заговорила:

— Господа, за время моего академического отпуска я тщательно проанализировала деятельность нашего холдинга с момента исчезновения президента Владимира Муратова. Не хочу сейчас давать оценок, но ряд вопросов вызывают у меня столь крайнее удивление, что хочется разом отнести соответствующие документы в уголовный розыск. — Она выдержала паузу. — Оставим эту тему. Документам не будет дан ход. Далее. Все вы если не знаете, то я уверена, что чувствуете: механизм и структура нашего холдинга начинают отставать от требований производственной и рыночной жизни. У меня есть по этому поводу некоторые соображения. Но я не хочу выкладывать их на стол, литая вас инициативы. А потому сначала готова выслушать вас.

Неприметный человек на дальнем от Даши конце стола стеснительно проговорил в микрофон:

— Простите великодушно, ради Христа, Дарья Дмитриевна. Но я человек издалека, человек провинциальный. В Москве бываю только по вызову. И совершенно не понимаю, простите еще раз, на основании каких полномочий вы взяли на себя руководство нашим холдингом?

В середине этого монолога в зале неожиданно появился Дорохов. Приволакивая ноги и на ходу пожимая руки знакомым, он сказал:

— Вы правы, уважаемый, задавая свой вполне резонный вопрос. Сейчас я предъявлю полномочия Дарьи Дмитриевны, которые полностью соответствуют требованиям нашего учредительного устава.

Он дотащился до Даши, взял ее микрофон, а потом извлек из папки ксерокопию завещания Муратова. И прочел его неторопливо, старательно отделяя слово от слова. Когда закончил, спросил, не скрывая вызывающей насмешки:

— Вопросы будут?

Вопросов не было. Кроме того, все (кроме провинциала, наверное) знали, в чьих руках находится решающее количество акций холдинга. Если учесть и акции Дорохова, с такой силой лучше не спорить.

Даша видела по лицам, что кто-то посчитал себя оскорбленным и обиделся, кто-то взбесился, но в большей части малый совет принял происходящее как само собой разумеющееся.

Сотоцкая сказала подчеркнуто доброжелательно:

— Дарья Дмитриевна, если вы позволите, я бы посоветовала срочно созвать общее собрание акционеров. Конечно, мы все к нему подготовимся. Это важная юридическая процедура, которой не избежать.

— Ваше предложение принято, Лидия Павловна, — столь же вежливо ответила Даша.

После этого членов малого совета как прорвало. У каждого нашлись идеи и предложения, перебивали друг друга, спорили — порой не выбирая слов.

Через час Даша поняла, что братишка Владимир держал весь малый совет директоров холдинга в жесткой узде и проводил свою политику на диктаторский манер, не давая никому и головы высунуть. Он все решал сам и считался только с Дороховым да Артемьевым, поскольку мало что понимал в тонкостях фармакологии. Он доверял своему главному фармакологу полностью. Теперь члены малого совета почувствовали не столько слабость нового президента, сколько иную структуру отношений, а потому и раскрепостились, принялись выкладывать свои накопившиеся за многие годы соображения по поводу необходимых перемен в работе холдинга.

Совещание с трудом закончили около шести вечера, не успев проработать и половины предложений. Но голова у Даши оставалась ясной, хотя девушку чуть-чуть трясло от азартного возбуждения. Она попрощалась с коллегами, и все дружно потянулись к дверям. К Даше подошел начальник службы безопасности Сергеев и сказал укоризненно:

— Дарья Дмитриевна, уж лето наступает, погода хорошая, птички щебечут, травка зеленеет, пора вам перебираться на летнюю квартиру.

— Что-то я вас не пойму, Николай Александрович.

— Да и понимать тут нечего. Вам принадлежит по наследству особняк в Барвихе. В принципе, если понравится, там можно и зимовать прекрасно. Паровое отопление автономное, с кочегаром. Два этажа с мезонином. Гектар чистого, сухого леса, бассейн с подогревом и конюшня, но без скакунов, правда. Пока. Съездим посмотрите, пока еще светло.

От удивления Даша плюхнулась в свое кресло:

— Подождите. Особняк мой? Или принадлежит холдингу?

— Записан на холдинг. Но он ваш. Можете хоть продать, хоть поджигать.

— Поджигать не будем, — слабо улыбнулась Даша.

— А про свою дачку на Черном море, под Туапсе, вы тоже не знаете?

— Николай Александрович, выкладывайте уж все сразу! Виллы на Лазурном Берегу у меня нет?!

— Это только планировалось, но приобрести не ус-; пели, — вполне серьезно ответил Сергеев.

— Силы небесные! — истерично захохотала Даша. — Куда я попала?! Это же