ученика. Пропустил момент, когда третий ученик присоединился к имперской армии и погиб в далеком военном походе. Четвертый ученик польстился на богатства и покинул империю. Про его дальнейшую судьбу я так ничего и не узнал. А пятый и шестой ученики застопорились в своем развитии и не было никого, кто мог бы указать им на их ошибки и помочь. Неудивительно, что пятый ученик умер от старости. Шестой был его одногодкой и запаниковал. Он попытался достичь Отречения Эмоций силой… И погиб во время практики. Самое позорное в этом то, что я узнал об их смерти лишь через пять лет, да и то совершенно случайно, — старик самоуничижительно рассмеялся. — Хорош старший ученик? Я на пять лет опоздал на похороны младших.

Три мага сидели молча. Мастер Зеркал тяжело дышал, перенервничав от потревоженных воспоминаний, а Дорен и Эргрим думали каждый о своем. Мужчина рядом с парнем тоже был далеко не юнцом. Дорен не знал точно, но Эргриму наверняка было уже далеко за сотню лет. К тому же, Дорен совершенно не представлял как изменялась продолжительность жизни на стадии Отречения. Если маг семи звезд мог дожить до пятисот лет, а «вознесшись» обретал вечную жизнь, то скачки между седьмой звездой и Отречением Страстей, Отречением Страстей и Отречением Плоти, и наконец, Отречением Плоти и Отречением Души могли быть очень внушительными. Так что Эргриму могло быть и гораздо больше лет. И это Дорен считал время только до момента, когда Бастион попал в это адское, бесконечное нескончаемое чистилище, организованное Немертвым. А за такой срок каждый успеет наделать ворох ошибок.

— Я так и не понял как это связано, — Эргрим первым нарушил тишину. — Почему жителей не спасти?

— Однажды Немертвый пришел ко мне. Мы поговорили, вспомнили прошлые времена. Вспомнили тех, кого уже с нами не было, — старик снова помрачнел. — И он сказал мне, что собирается вознестись и отправиться на поиски нашего учителя. И я… Испугался.

Старик крепко сжал подлокотники, Дорен видел, как воспоминания о том дне причиняли Мастеру Зеркал почти физическую боль.

— Я испугался, что его прорыв провалится, как и у шестого. Ведь учитель не зря говорил мне, что у него не хватает таланта. Вознесение было для Немертвого недостижимой мечтой. Я пытался его отговорить. Но он не хотел слушать. Сказал, что если не решится сейчас, то не сможет решиться уже никогда. Чувство вины давило на меня. Я совершенно провалился как старший ученик и почти погубил наследие Учителя. Я не хотел, чтобы второй умер. Я думал о том, чтобы прорваться самому, чтобы помочь Немертвому, но из-за моих исследований я запустил собственное развитие. Да, я уже был на стадии Отречения Души, но до вознесения мне еще очень и очень многого не хватало. Во время следующих встреч мой соученик стал обсуждать со мной, что могло бы помочь ему в прорыве. Я ухватился за эту идею, ведь что плохого в помощи со стороны? Я верил, что наш совместный мозговой штурм найдет подходящее решение. И в один из дней, как бы между прочим, Немертвый упомянул его. Зеркало души.

— Э? — Эргрим недоуменно почесал голову, — то самое, что Ромул… эммм…. Позаимствовал у тебя для спасения дочери?

— Конечно, нет, — старик возмущенно фыркнул. — То было всего лишь жалкой имитацией. Я говорю о Зеркале Души.

— Погоди, — глаза мужчины полезли на лоб. Зеркале Души? Том самом Зеркале Души⁈ Откуда оно у тебя⁈

— Что за зеркало? — Дорен тут же решил уточнить.

— Это зеркало — могущественный артефакт божественного уровня. Это предмет на уровне мифа, — Эргрим рассеяно потер переносицу. — Истории его применения больше похожи на сказки. Например, однажды во время вражеского вторжения Защитник Империи с его помощью смог одномоментно похитить души целой армии. Представь себе, одно мгновение — и сто тысяч бездыханных тел синхронно падают на землю. И то были не обычные смертные, а опытные маги… По слухам, владелец зеркала мог использовать силу похищенных душ для собственных заклинаний, и благодаря этому мог творить невероятные вещи. Он… — внезапно, мужчина осекся. — Не может быть. Как… Как ты позволил ему?

— Я был слеп. Сначала он предложил эту идею в качестве шутки, а потом, как бы «совершенно случайно» осознал, что если встроить зеркало в ядро городской формации, которая накрывала весь город, то потребуется настолько незначительное поглощение, что никто этого даже не почувствует. Главное, лишь равномерно распределить нагрузку. И тогда, я подвел учителя еще раз. Когда он передал мне Зеркало Души перед своим уходом, он рассказал его историю, о том, как оно переходило от учителя к ученику. В этот раз, его наказ не мог толковаться никак иначе, он прямо сказал мне, чтобы я не передавал зеркало никому другому, только своему ученику, и только после того, как я буду уверен в нем больше, чем в себе. Но со временем я стал твердить себе, что слегка нарушить второе обещание, чтобы выполнить первое не так уж и плохо.

— Значит, вот как оно на самом деле. — Эргрим тупо уставился в одну точку.

— Что произошло дальше? — Дорен должен был выяснить все до конца. — Я не совсем уловил, что произошло.

— Немертвый убедил меня. Не сразу, но убедил. Зеркало Души было встроено в городскую формацию. Но когда настал день Вознесения, выяснилось, что его талант хуже, чем он сам о себе думал. Второй ученик стал тянуть из жителей города больше, чем должен был. И все мало-мальски сильные маги почувствовали это. Стали сопротивляться. Что в свою очередь ударило по простым жителям. А потом появился тот незнакомец. Я не знаю его мотивов, но вряд ли он знал, что происходило. Его удар должен был поразить только Немертвого, но Зеркало Души все испортило. Получив катастрофические, несовместимые с жизнью повреждения, Немертвый активировал артефакт на полную. Большую часть жителей убил не удар с неба. Их «выпил» второй ученик. Что до остальных, и того, почему Немертвый имеет такую большую власть над нами… Все мы всего лишь зеркальные отражения.

— Как это? — Дорен почувствовал, как по его спине прокатилась волна ледяной дрожи.

— Наши тела и души были поглощены зеркалом. Но артефакт отколол от каждой души по куску и создал зеркальные отражения, ничем не отличимые от оригинала. Это особая способность Зеркала Души. В той же легенде, которую раньше рассказывал