Тут Гитлер предпринял испытанный дипломатический маневр: сослался на свою неосведомленность. Пообещав поинтересоваться вопросами, поставленными советской стороной, Гитлер заявил, что считает все эти дела второстепенными. Сейчас, сказал он, возвращаясь к своей первоначальной теме, настало время обсудить проблемы, вытекающие из скорой победы держав Оси. Затем Гитлер стал снова развивать свой фантастический план раздела мира. Англия, уверял он, в ближайшие месяцы будет разбита и оккупирована германскими войсками, а Соединенные Штаты еще многие годы не смогут представлять угрозу для “новой Европы”. Поэтому пора подумать о создании “нового порядка” на всем земном шаре. Что касается германского и итальянского правительств, продолжал фюрер, то они уже наметили сферу своих интересов. В нее входят Европа и Африка. Японию интересуют районы Восточной Азии. Исходя из этого, пояснил далее Гитлер, Советский Союз мог бы проявить заинтересованность к югу от своей государственной границы в направлении Индийского океана. Это открыло бы Советскому Союзу доступ к незамерзающим портам.

Молотов перебил Гитлера, заметив, что он не видит смысла обсуждать подобного рода комбинации. Советское правительство заинтересовано в обеспечении спокойствия и безопасности тех районов, которые непосредственно примыкают к границам Советского Союза.

Гитлер, никак не реагируя на это замечание, снова стал излагать свой план раздела британского “бесконтрольного наследства”. Беседа стала приобретать какой-то странный характер, немцы словно не слышали, что им говорят. Советский представитель настаивал на обсуждении конкретных вопросов, связанных с безопасностью Советского Союза и других независимых европейских государств, и требовал от германского правительства разъяснения его последних акций, угрожающих самостоятельности стран, непосредственно граничащих с советской территорией. А Гитлер вновь и вновь пытался перевести разговор на выдвинутые им проекты передела мира, всячески стараясь связать Советское правительство участием в обсуждении этих сумасбродных планов. Беседа длилась уже два с половиной часа. Вдруг Гитлер посмотрел на часы и, сославшись на возможность воздушной тревоги, предложил перенести переговоры на следующий день».

Из воспоминаний Валентина Бережкова следует, что беседа Молотова с Гитлером была похожа на «диалог глухих». Гитлер говорил об одном, Молотов – о другом; Гитлер стремился затрагивать общие концепции переустройства мира, Молотов же сосредоточился на конкретных вопросах безопасности СССР.

Переводчик немецкой стороны Густав Хильгер воспоминал об этой беседе иначе: «Приветствуя Молотова 12 ноября, Гитлер был удивительно любезен и дружелюбен. После нескольких слов приветствия он разразился продолжительной тирадой, полной повторов, в которой обрисовал грандиозные, но туманные планы раздела мира между оставшимися великими державами (Англия была списана на основе предположения, что ее окончательное крушение гарантировано). Он признал за СССР нужду в портах теплых морей, указывая, что Германия с радостью бы сотрудничала с Советским Союзом в достижении этой цели, и заверил Молотова, что не интересуется никакими экспансиями на Восток. Он отмел любые существующие или потенциальные конфликты как бессмысленные, и все его поведение показывало, что ему очень хотелось завоевать лично Молотова, чтобы тот разделил его взгляды. И поначалу казалось, что ему удалось это сделать. Молотов выслушал пространные и многословные объяснения Гитлера с огромным вниманием и ответил, что в принципе он согласен, хотя и отдельные условия все еще требуют разъяснения».

В телеграмме Сталину по итогам первого дня переговоров Молотов докладывал: «Большой интерес Гитлера к тому, чтобы укрепить дружбу с СССР и договориться о сферах влияния, налицо. Заметно также желание толкнуть нас на Турцию, от которой Риббентроп хочет только абсолютного нейтралитета. О Финляндии пока отмалчиваются, но я заставлю их об этом заговорить. Прошу указаний. Молотов».

Указания поступили утром 13 ноября. Сталин, одобряя общую тактику Молотова, дал ему конкретные рекомендации, которые тот дословно включил в свою беседу с Гитлером на следующий день.

В первой половине дня 13 ноября Молотов встретился с послом Шуленбургом, рейхсминистром авиации Германом Герингом и заместителем Гитлера по НСДАП Рудольфом Гессом.

В 14.00 Гитлер дал в личной резиденции завтрак в честь Молотова. В Архиве внешней политики РФ сохранилось напечатанное золотой краской приглашение на немецком языке: «Фюрер и рейхсканцлер приглашает председателя Совета народных комиссаров СССР и народного комиссара иностранных дел СССР господина Молотова на завтрак в среду 13 ноября 1940 года в 14 часов. Дом фюрера и рейхсканцлера. Вильгельмштрассе, 77».

После завтрака состоялась вторая беседа Молотова с Гитлером. Она проходила в новой имперской канцелярии и длилась три с половиной часа.

Ход переговоров заставил Молотова резко изменить свои прежние оптимистические оценки: Гитлер занял резко негативную позицию в отношении претензий, высказанных накануне советской стороной. В свою очередь, глава правительства СССР не дал рейхсканцлеру Германии увлечься обсуждением глобальных геополитических вопросов, для обсуждения которых Гитлер и пригласил Молотова в Берлин. Фюрер Третьего рейха предложил СССР присоединиться к Тройственному пакту Германии, Италии и Японии и участвовать в разделе Британской империи, а в ответ получил «частные» вопросы о Финляндии, Болгарии, черноморских проливах и т. д.

Это вызывало резкое недовольство Гитлера, который дал Молотову понять, что существуют определенные границы германо-советских отношений. Завязался спор. Молотов требовал, чтобы Финляндия без всяких оговорок считалась сферой советских интересов. Гитлер отвечал, что «Финляндия не уйдет от Советского Союза». Однако Молотов продолжал говорить «о решении финского вопроса» таким же образом, как это произошло, «например, с Эстонией и Бессарабией». Гитлер, окончательно прервал дискуссию на тему Финляндии, заявив: «Если там будет война, то этим будут усложнены и затруднены отношения между Германией и Советским Союзом, а также затруднена дальнейшая совместная работа. Эта моя точка зрения останется неизменной».

В результате на обсуждение других проблем времени не осталось. После беседы с Гитлером и последней встречи с Риббентропом Молотову пришлось доложить: «Сталину. Сегодня, 13 ноября, состоялась беседа с Гитлером три с половиной часа и после обеда, сверх программных бесед, трехчасовая беседа с Риббентропом. Пока сообщаю об этих беседах кратко. Подробности следуют. Обе беседы не дали желательных результатов. Главное время с Гитлером ушло на финский вопрос. Гитлер заявил, что подтверждает прошлогоднее соглашение, но Германия заявляет, что она заинтересована в сохранении мира на Балтийском море. Мое указание, что в прошлом году никаких оговорок не делалось по этому вопросу, не опровергалось, но и не имело влияния. Вторым вопросом, вызвавшим настороженность Гитлера, был вопрос о гарантиях Болгарии со стороны СССР на тех же основах, как были даны гарантии Румынии со стороны Германии и Италии. Гитлер уклонился от ответа, сказав, что по этому вопросу он должен предварительно запросить мнение Италии. Таковы основные итоги. Похвастаться нечем, но по крайней мере выяснил теперешние настроения Гитлера, с которыми придется считаться».

В результате дискуссии стали ясны две вещи: намерение Гитлера подтолкнуть Советский Союз в сторону Персидского