Шрифт:
Закладка:
К концу войны близнецы уже бросили спорт, и Храпн В. открыл в Рейкьявике филателистический магазин. Сделал он это на прибыль от продажи памятных марок, которые братья проштамповали 17 июня 1944 года, находясь в море на борту “Годафосса”, – это единственный известный в среде коллекционеров комплект. А вот Маур С. пошел по другой дорожке – ударился в разгул. Однако после того, как его поймали на рождественской елке в гостинице “Борг” без штанов, ему удалось завязать с пьянством. Сначала он работал в полиции, а потом устроился служителем в парламент. Храпн В. женился на дочери торговца автомобилями, у них трое детей. Маур С. таскался то с одной мамзелью, то с другой, но в настоящее время живет один. Храпн на торговле марками сколотил неплохой капитал и построил себе особняк в престижном квартале Рейкьявика. Маур снимает двухкомнатную квартирку в районе Мéлар. И, как мы все знаем, Храпн В. сейчас отбывает срок за убийство смотрителя душевой Аусгейра Хельгасона. Пока брат сидит, магазином марок заведует Маур, и, мне кажется, многих стало здорово раздражать, насколько он сблизился со своей невесткой.
Пушкин закрыл записную книжку.
– Короче, что будем делать? – Он посмотрел на часы: – По моим сведениям, Маур сейчас должен быть на собрании Анонимных Алкоголиков, а Храпн – в масонской Ложе. Туда его из тюрьмы и обратно возят в сопровождении полицейского эскорта, как главу государства.
Лео почесал макушку:
– Ты же у нас главный специалист по таким операциям…
А Энтони скрестил на груди руки:
– Я предлагаю первым взять Маура. Мы не знаем, где он прячет золото, и потребуется какое-то время, чтобы это у него выпытать. Нутром чую, что расколоть его будет труднее, чем Храпна.
В этом и Лео, и Пушкин были с ним согласны:
– Хорошо…
Энтони сжал кулаки и напряг бицепсы:
– Я должен подготовиться. Вы меня извините… – Он вышел в прихожую, снял с вешалки свой футляр для трубы и исчез с ним в туалете.
Пушкин и Лео склонились над чертежами масонского храма: темно-синие линии рисовали очертания комнат, хитрых углов и длинных ломаных коридоров; в медово-желтом свете лампы это смахивало на знаменитый древний лабиринт.
– Сегодня обычное собрание Ложи, так что оно должно происходить где-то здесь…
Пушкин оперся пальцем на квадрат в середине чертежа. У Лео перехватило дыхание:
– Мы совершим на них налет?
– Конечно, нет! С ума сошел? У них там все здание зажигалками заминировано. Да-да! Если кто-то посторонний – то бишь та часть человечества, которая не состоит в масонском ордене – сунется в какую-то из этих семиугольных, круглых или ульеобразных комнат, где происходят их священные ритуалы, все это скопище взлетит на воздух к чертям собачьим. Бум! Весь их дворец сгорит дотла вместе с секретами и непрошеными гостями. Не случайно же это единственная в городе крупная недвижимость, куда в жизни не допускалась пожарная инспекция! Не говоря уже о том, что у инспекции даже чертежей здания нет, хотя это и предписано правилами. Между ними есть негласная договоренность: если Ложа загорится (как бы по «естественным» причинам), то пожарные должны следить лишь за тем, чтобы огонь не перекинулся на другие здания.
– Что ты говоришь?!
– Да, пожарные могут поливать водой соседние дома и само здание Ложи снаружи, но внутрь им вход заказан. Это неписаный закон. Вот тебе уже пришлось столкнуться с коллекционерами марок, и нужно признать, что это вовсе не шуточки.
В столь малочисленном обществе, как Рейкьявик, от таких делишек кто угодно свихнется, однако мало кто знает, что исландский масонский орден один из самых опасных в мире. А почему? А потому, что он был основан ассоциацией филателистов! Когда коллекционирование марок стало доступно простому народу, махровые приверженцы старой школы позаботились о том, чтобы из этого не получилось…
– Господа!
Лео с Пушкиным оторвались от чертежей: в дверях гостиной стоял Энтони, заслоняя головой лампочку в коридоре. Свет позади его фигуры создавал величественный мужской силуэт. Но, когда Энтони шагнул ближе, стало видно, что он там, в туалете, с собой сотворил. Он был одет в плотно облегающее черное трико, по которому белой краской был прорисован скелет, голову покрывало что-то вроде балаклавы с прорезями для глаз и рта – это был череп, а весь целиком он был “Эль Негромэн”. Так он одевался, когда выходил на борцовский помост в Мехико, где прожил три года, изучая в магистратуре сравнительное религиоведение.
– Им там очень нравится борьба, я этим зарабатывал себе на жизнь… – Энтони погладил себя по животу. – Я познакомился там со многими хорошими людьми. К примеру, с поэтом Октавио Пасом. Не удивлюсь, если когда-нибудь ему дадут Нобелевскую премию, хотя борец из него никудышный…»
15
«По темной улице, где хулиганье камнями перебило все лампочки в фонарях, медленно прополз черный автомобиль. Он остановился наискосок от небольшого деревянного здания персикового цвета с черной крышей и черными оконными рамами. Это прибыли трое наших друзей: Лео, Энтони и Пушкин. Они уже вышли в свой опасный поход, и первой остановкой на их пути стал дом для собраний Анонимных Алкоголиков, или АА. Что на этих собраниях происходит, не знает никто, кроме тех, кто сам попробовал это дело. А коль скоро чья-то нога хоть раз переступит порог АА, то у него будто глотка пережимается, если кто-нибудь из посторонних вдруг вздумает спросить о работе вышеназванного сообщества. (Таким образом, все, что последует ниже, основывается лишь на предположениях и догадках, так как сам я на подобных собраниях никогда не бывал. Но если вы, дорогие читатели, продолжите чтение, несмотря на мое предупреждение и зная, что все изложенное здесь – чистейшей воды выдумка, я в качестве компенсации могу пообещать одну вещь: это невероятно захватывающая история, которая будет держать вас в напряжении до самого конца.)
Свет горел во всем доме, но лишь на первом этаже было заметно какое-то движение. Окна запотели так, что
