- Сама не заметишь, как дойдешь, - заверил он, улыбаясь словно сытый хищник. И то сказать, сравнительный анализ задался.

   - Хоть посмотрю, что у вас тут и как, - Надюшка шагала по дороге прочь от города и легкомысленно размахивала пустой корзиной. Полная была у Доу. В ней ровными рядами было сложено печенье. ' Шесть дюжин, Надин, - хвастался он, - мало кто может позволить себе больше.'

   Доу вообще как-то ожил после случившегося вчера: подшучивал, смеялся. Словно бы близость с женой изменила его. ' Вот что секс животворящий делает, - краснела Надя, вспоминая вчерашние взбитые сливки и сегодняшнее купанье. - Давно надо было ему дать. Хотя конечно жаль, что до скалки я так и не дотянулась.'

   У Надюшки, кстати, тоже было отличное настроение, улучшению которого очень поспособствовал один момент: сегодня ее голову украшал похожий на изысканный капюшон с пелериной черный кружевной платок, а не опостылевшая сетка-авоська.

   Оказывается замужние женщины, идя в церковь, покрывали головы этакой роскошью, превращаясь в из загнанных домохозяек загадочных красавиц. Во всяком случае, Надюшка ощущала себя именно красавицей.

***

Древнее сложенное из потемневшего песчаника здание храма более всего напоминало средневековые церквушки, и по сей день сохранившиеся в Англии или Бретани. Та же приземистая основательность, аккуратность и чопорность, даже ряды покосившихся надгробий будто бы те же самые. Правда, если верить словам Магнуса, покойников под ними не было. Да и не могилы это были, а памятные стеллы, призванные донести до потомков мудрость пращуров.

   Короче, все вокруг было чистенько, красивенько и ни капельки не страшно. Особенно умиляли пасущиеся тут и там беленькие пушистые овечки. Одним словом - пастораль. Удивляло то, что их никто не гоняет из святого места, но кто их поймет этих алеенцев.

   - Там выход, Надин, - остановил направляющуюся к дверям церкви жену Доу. - А нам сюда, - он указал непонятное сооружение, представляющее собой странную смесь часовни и склепа. Что интересно, размещалось оно на довольно большом расстоянии от собственно храма. - Именно через этот вход, живые попадают в святилище.

   Зябко передернув плечами, Надя последовала за мужем. Его слова навевали неясную тревогу, отдавались холодком в подреберье и сухостью во рту.

   - Службу сегодня ведет сам отец Бенедикт, - подавая руку жене, сказал Магнус. - Замечательный пастырь. Именно он обвенчал нас. Осторожнее, ступеньки крутые… - он говорил что-то еще, но Надежда не слышала.

   Прямо на нее пустыми глазницами смотрели черепа. Десятки, сотни, а может быть и тысячи черепов приветливо скалились со стен. Они были уложены в строгом порядке, и в сочетании с лопатками, позвонками, тазовыми и берцовыми костями образовывали прихотливую мозаику, созданную безумным мастером. Безумным, но гениальным.

   - Ужас, - прошептала она, не в силах сдвинуться с места.

   - Это останки казненных, тех кого лишили жизни люди нашего клана, - подойдя сзади и обняв за плечи, пояснил Доу. - Тех, кто своей кровью смыл вину и достоин погребения в святом месте.

   - Магнус, но это же дикость! Это вандализм какой-то и глумление над мертвыми!

   - Это наша жизнь, - мягко ответил он, - Привыкай, Надин, и не думай, что над этими беднягами издеваются после смерти. Это не так. Мы молимся за них.

   - Вряд ли я смогу принять это, - содрогнулась Надя.

   - И тем не менее тебе придется. Ведь, что и мы с тобой упокоимся здесь. Вернее в самой церкви, там лежат мои предки, туда лягут мои потомки.

   - Нет!

   - Да. Так было и так будет.

   - Нет! - только и хватило сил повторить.

   - Что пугает тебя, Надин? Сама смерть? Эта величайшая избавительница от мучений и утешительница страждущих? Или тебе противен подобный способ погребения? Неужели лучше кормить червей в земле или лежать золой в какой-нибудь расписной вазочке? Или?..

   - Пожалуйста, не надо! Я не хочу думать о таком.

   - Не думай, - согласился Доу, нежно обнимая ее. - Не нужно. Мы вместе, мы живы - это главное.

   И все же не думать не получалось. Девушку одолевали мысли о бренности всего живого, неизбежности смерти и, как ни глупо, о возможном инфицировании особо злым алеенским микробом. А ну как он затаился на какой-нибудь желтой лопаточной кости, или спрятался в один позвоночных столбов кокетливо обвивающих колонны и ждет подходящего момента чтобы обрушиться на бедовую Надюшкину голову, прикрытую не надежным костюмом химзащиты, а всего лишь легкомысленным кружевом.

   Наверное именно из-за этого она всю службу жалась к Магнусу, своей кротостью вызывая одобрительные взгляды окружающих. Даже строгий отец Бенедект, и тот улыбался ей, а при освящении печенек от души окропил новую прихожанку святой водой.

***

Дорога домой заняла куда как больше времени, а всему виной обрядовая выпечка, которой радостно делились верующие. А еще Надю постоянно с кем-то знакомили, поздравляли, приглашали в гости. Было очень весело, но она никого не запомнила, кроме, пожалуй, молоденького писарчука который вел протокол ее допроса. Он по-прежнему смахивал на Гарри Поттера, и все так же был неприятен Надюшке, несмотря на то, что тоже оказался Гарольдом.

   Остальные имена, влетев в одно девичье ушко, моментально вылетели в другое, не оставив по себе никакой памяти. Хотя нет, кое-что Надю удивило и заставило задуматься.

   Имена членов палаческой общины были похожи на английские, а у коренных алеенцев на французские. Было ли это простым совпадением, или вечные заложники таким образом хранили память о прошлом? ' Думаю, что настало время выяснить это и еще многое другое. Попрошу ка я у Магнуса книги по истории,' - Надя глянула на мужа из-под ресниц, и тот