Правительство должно было разрешить несколько важнейших проблем, и прежде всего упорядочить военное дело и финансы. Указами 1549–1550 гг. было ограничено ведение местнических споров, причем служебное начало при назначении на должности было поставлено выше родового. Местничать воеводам в военное время было запрещено. В 1556 г. был введен в действие детально разработанный Устав о службе, выровнявший тяготы всех «воинников» – один конный воин в полном снаряжении должен был выставляться с каждых 100 четвертей пахотной земли, состоящей в поместном или вотчинном владении. Упорядочено и унифицировано было налогообложение. Единицей обложения стала соха, включавшая 800 четвертей поместной, 600 – церковной или 400 – крестьянской земли.

Однако важнейшую и наиболее болезненную часть реформ составляло упорядочение государственного управления и суда. Реформаторы рассчитывали укрепить правопорядок, предоставив всем сословиям возможность соучаствовать в выработке и реализации властных решений. В 1549 г. было введено первое важное новшество – состоялся «собор примирения», на заседаниях которого помимо Боярской думы и церковного «чиноначалия» присутствовали воеводы и дети боярские. Московские великие князья и прежде устраивали подобные расширенные совещания, но они обсуждали исключительно военные проблемы. На соборе 1549 г. восемнадцатилетний царь публично заявил о необходимости радикальных перемен в государственном устройстве, и собор приговорил разработать новый свод законов – Судебник. Казенный приказ, во главе которого стоял Адашев, энергично принялся за дело, и в 1550 г. новый свод законов был утвержден Боярской думой, а некоторые его положения через год обсуждались и утверждались собором.

Новый Судебник существенно ограничивал произвол назначаемых царем наместников-кормленщиков, отныне вершить суд (а надо заметить, что в те времена слово «суд» означало и административную деятельность) они должны были при непременном участии земских выборных. Адашевское правительство завершило начатую еще при Елене Глинской губную реформу. В новых административных округах (губа, как правило, включала два-три уезда), созданных в центральной части страны – «Замосковном» крае, – местное управление и полицейские функции передавались выборным губным старостам из «детей боярских», то есть служилых людей, будущих дворян. В 1552 г. в тех уездах, где губные институты не могли быть сформированы за малочисленностью служилых людей, главным образом на севере страны, начинается проведение земской реформы, в ходе которой наместники заменялись земскими старостами и «излюбленными головами» из посадских людей и черносошных крестьян. Земские старосты, опираясь на нижестоящих выборных сотских и десятских, проводили разверстку и сбор налогов, вели следствие и суд. Выборность и сменяемость этих новых «чиноначальных» людей ставили государственную власть под контроль подданных, приобретавших черты граждан. Выборность местных властей сокращала масштабы злоупотреблений и произвола, в частности, выборные должны были наблюдать, чтобы судьи не брали «посулы» – взятки от тяжующихся сторон. Центральная власть поступалась частью своих прерогатив в пользу «лучших людей» на местах.

Проведение земской реформы было связано с необходимостью обеспечения единства законодательства, вступавшего в противоречие с существовавшей системой исключительных иммунитетных прав светских и духовных «сильных людей», освобождавших их от подчинения общим нормам закона. Особыми – «тарханными» – грамотами предоставлялись освобождение от повинностей и право неподсудности никакому суду, кроме великокняжеского. Судебник решительно положил конец этой практике. Статья 47 гласила: «…тарханных вперед никому не давать, а старые тарханные грамоты поимати у всех».

Местный суд становился образцом отношений государственной власти с выборными от сословий. Логическим завершением этой конструкции было бы создание представительного учреждения от «всей земли» также и при верховной власти. И в этом направлении даже были сделаны первые шаги. Помимо «собора примирения» мы знаем о созыве в эпоху адашевского правительства в 1551 г. собора, получившего по числу глав в соборном «уложении» название Стоглава, однако труды этого собора главным образом относились к упорядочению церковной жизни, и соответственно, состав его был ограничен преимущественно церковными людьми.

Создание системы сословного представительства в эпоху Адашева не было завершено: созыв соборов производился нерегулярно, не существовало правил о выборах депутатов, не был определен круг вопросов, подлежащих соборному рассмотрению. Тем не менее не подлежит сомнению, что установление «праведного» суда под контролем выборных – «излюбленных» – людей было шагом к созданию сословно-представительной государственной системы, из которой в дальней перспективе могли вырасти парламентская монархия и демократия современного европейского типа. Современники эту связь сознавали вполне отчетливо. Андрей Курбский в своей истории грозненского царствования писал, что Адашев был «общей вещи зело полезен». «Общая вещь», или «общее дело», – в данном случае дословный перевод латинского понятия res publica. Ростки понимания государственной работы как общего дела монарха и подданных, работы «всей земли», пробившиеся в реформах 1550-х гг., бесспорно, открывали для Руси правовую перспективу.

Для создания полноценного парламента на Руси недоставало сословий в европейском смысле слова, то есть наследственных корпораций, обладающих обязанностями и правами, закрепленными законом и обычаями. А проведение губной и земской реформ как раз и было крупным шагом к оформлению таких сословий. Это ясно чувствовали наиболее заинтересованные в таком ходе дела городские торгово-промышленные круги. Пискаревский летописец (одна из немногочисленных летописей, вышедшая не из великокняжеских канцелярий), составленный в начале xvii в. в Нижнем Новгороде, сообщал о времени правления Адашева: «…в те поры русская земля была в великой тишине и во благоденстве и управе… Да в ту же пору был поп Сильвестр и правил Русскую землю с ним за один и сидели вместе в избе у Благовещения, где ныне полое место между палат». «Полое» – пустое – место действительно вскоре образовалось, не только на месте палат, где заседал Адашев с товарищами, но и на месте сословного представительства. И было это «полое» место результатом резкой смены политического курса.

Историки-педанты продолжают спорить, было ли создание сословно-представительной системы сознательной целью Адашева и его товарищей, но что таков неизбежный объективный результат их деятельности, было вполне очевидно современникам. И прежде всего тому влиятельнейшему современнику, которому одному было по силам разрушить эти планы и повернуть ход событий в иное русло.

Августейшая публицистика

Иван iv быстро почувствовал опасность, угрожающую полноте царской власти. В 1560 г. все члены кружка были преданы опале. Формальным поводом послужило несогласие Адашева с продолжением бесперспективной Ливонской войны, но, по существу, царь не скрывал, что удалены его прежние советники за покушение на самодержавие. В посланиях Андрею Курбскому Грозный формулирует это совершенно недвусмысленно: главная вина опальных советников в том, что «восхваляли» и стремились ввести такой порядок, когда «рабы властвуют помимо государя».

Будучи блестяще образованным человеком и талантливым писателем, Грозный в многочисленных «широковещательных» посланиях выстроил весьма стройное обоснование необходимости неограниченной самодержавной власти. Сама природа человека такова, что грешные люди неспособны к добру без принуждения, и потому подданным надлежит находиться в полной «государской воле», а где они «государской воли над собой не имеют, тут как пьяные шатаются и никакого добра не мыслят».

Корень зла всякого «народоправства» в том, что «там особо каждый о своем печется». Неизбежные