– Что в этом плохого? Поставим.

– В пьесе нужно говорить о возможной победе Эссекса в Ирландии, – уточнил Бербридж.

– Хорошо. Пусть будет так. Не пойму, что тебя тревожит? У меня есть новая пьеса – в ней Генрих Пятый возвращается в Англию после победы над французами

– Ты хоть понимаешь, о чем я?

– Нет, – ответил Уильям ехидно, – не понимаю.

– Мы находимся меж двух огней. Королева не очень обрадуется, если ей донесут, что мы превозносим Эссекса. Театры грозят совсем закрыть, актеров распустить.

– Это лишь слухи.

– Слухи не рождаются на пустом месте. Нам придется и графу предречь победу, и королеву не обидеть. Она ревнива к чужому успеху.

– Почитай пьесу. Я могу дописать реплики, которые будут указывать на то, что граф – не король и что его ждут почести, которые все же не сродни королевским.

Вечером Уильяму пришлось ненадолго забыть о своих сердечных муках и немного переделать недавно написанную пьесу.

Джеймс был доволен – получилось неплохо.

– Уильям, новая пьеса, как обычно, хороша, – похвалил он автора, – но настроение твое мне не нравится. Ты по-прежнему страдаешь по своей возлюбленной? Пора уж было бы ее позабыть и завести себе новую даму сердца.

– Нет, Джеймс, не получится. Я никогда не смогу забыть Элизабет. Такие чувства нельзя повторить. Ни одна женщина не будет ее достойна.

– Вот увидишь, ничто не длится вечно. Просто постарайся меньше о ней думать.

– Спасибо за совет, мой друг, – Уильям кивнул. – Обещаю стараться думать меньше. Но от этого жизнь не станет веселее.

– Пошли в таверну. Лучший способ отвлечься – это выпить несколько кружек крепкого пива. Заодно поговорим о делах в театре. Ты же такой же пайщик, как и я. Тебя должны интересовать деньги, которые мы выручаем за спектакли.

Разговоры о выручке всегда открывали Уильяму в самом себе какие-то неизведанные стороны его характера. Он с удовольствием подсчитывал прибыль и размышлял, куда мог бы ее вложить. Отец предлагал ему купить землю в Стрэтфорде, и Уильям подумывал о том, что неплохо было бы так и сделать. В таверне он рассказал Джеймсу о своих планах.

– Хороший совет дает тебе отец! – согласился друг. – Поезжай домой, посмотри, что да как. И покупай. Мы тут справимся без тебя. Пьеса готова, а писать новую необязательно в Лондоне.

Уильям кивнул. Но писать ему сейчас не хотелось. А вот заняться денежными вопросами не помешало бы.

– Ты прав. Поеду в Стрэтфорд. Отвлекусь. Лондон стал навевать на меня грустные мысли. Дома мне лучше. А ведь когда-то я бежал оттуда со всех ног, думая, что никогда больше не вернусь в Стрэтфорд. Я не понимал, как там могут люди жить всю жизнь. Я не понимал собственного отца, который даже не задумывался об отъезде.

– Лондон привлекает лишь, когда видишь его издалека, – заметил Джеймс. – Вблизи это довольно-таки убогое зрелище. Кругом грязь, суета. Люди продолжают съезжаться сюда со всей страны в надежде, что здесь жизнь для них изменится. А менять надо себя, а не окружающую обстановку. Вот и ты – бежишь теперь обратно.

– Там мой дом, Джеймс. Я не прижился в Лондоне.

– Но если бы с тобой по-прежнему была Элизабет, ты бы так не рассуждал. Тебя тогда было не заманить в Стрэтфорд. Я ж говорю, ты смотришь вокруг, а не в свою душу.

– Моя душа – потемки. Там уж ничего не различить.

Но когда пришла записка от Элизабет, Уильям осознал: различить кое-что в своей душе он может. Он тут же отложил свой отъезд в Стрэтфорд, предоставив отцу самому решать земельные вопросы. Он понимал, что его настроение теперь напрямую зависит от того, есть в его жизни Элизабет или нет. Она, как обычно, вела двойную игру, разделяя постель с ним и с Генри. Но отказаться от нее он не мог.

Она точно также, как и раньше, вбежала к нему в комнату. Он улыбнулся и остался стоять истуканом, молча разглядывая ее лицо.

– Уильям! Что ты стоишь? – она смеялась. – Ты же знаешь, раздеться я сама не смогу. И одеться тоже.

Он подошел ближе и начал медленно расстегивать и расшнуровывать многочисленные застежки.

– Ох, уж эта женская одежда, – пробормотал он. – Скоро я смогу наниматься к богатым дамам. Я приобретаю неоценимый опыт с твоей помощью.

– Вот уж нет! – Элизабет продолжала смеяться. – Этот опыт ты должен применять только со мной.

Как всегда, у нее не было много времени. Она прибегала и убегала из его жизни, но в ней снова было место для любви. Уильям жил от записки до записки, от свидания к свиданию. Так было лучше, чем просто существовать без надежды когда-нибудь увидеть Элизабет.

Он старался не обращать внимание на то, что происходило вокруг. О провале военной операции Эссекса в Ирландии ему стало известно от Элизабет: рядом с Эссексом находился и граф Саутгемптон.

– Ты поэтому видишься со мной так часто? – догадался Уильям. – Твой муж уехал.

– Да. И что? – она нахмурилась. – Ты бы чувствовал себя лучше, если бы он был в Лондоне?

– Нет, прости. Так что ты говоришь, там происходит? – Уильям сделал вид, что его интересует ситуация, сложившаяся в Ирландии.

– Эссекс ехал туда за победой. Он теряет расположение королевы, поэтому ему было нужно вернуться героем. У них ничего не вышло. Муж пишет, они возвращаются ни с чем. Королева в гневе.

– Тебе это чем-то грозит?

– Может быть и грозит. Хотя, мы и так не при дворе. Но то, что муж поддерживает Эссекса, конечно, наше положение не улучшит.

– Ты беспокоишься за него?

– За мужа или за Эссекса? – Элизабет продолжала шутить. – Я переживаю за обоих.

Порой происходят события, которые на время заставляют героя перестать постоянно думать о любви. Несмотря на то, что Уильям писал пьесы, он был уверен, что с ним-то такое не случится. Он жил лишь во время свиданий с Элизабет – остальное представлялось ему длинным, нескончаемым спектаклем, переходящим из театра на улицу и обратно. Собственная квартира становилась средоточием страсти и любви, грусти и печали, тоски и боли – это для Уильяма и стало жизнью.

Тем не менее, отвлечься пришлось. Вокруг постоянно что-то делают второстепенные герои: они и выходят иногда на сцену, чтобы убедить главного персонажа отвлечься:

– Уилл! – он услышал свое имя, выходя из театра.

На улице стоял Ричард Филд собственной персоной.

– Ты решил наконец-то посмотреть мой спектакль? – удивился Уильям. – Странно. Раньше ты проявлял интерес только к рукописям