— Мои извинения, господин. Моя госпожа.

— Поздновато для этого, — сказал Макрон. — Просто скажи мне, где я могу найти магистрата.

— В штаб-квартире, господин. Там заседает сенат колонии.

— У них сейчас проходит заседание?

— В некотором роде, господин.

Макрон кивнул в знак благодарности, натянул поводья, и повозка с грохотом въехала в ворота. На дальней стороне он увидел, что сетка улиц была четко очерчена подорожными столбиками, но едва ли половина территории в границах старого военного лагеря была застроена. Это были почти все одноэтажные здания, смесь домов, магазинов и других построек, расположенных на большом открытом пространстве, которое, похоже, было определено как форум колонии.

— Я видела мелкие послеления в Апулии, которые выгядели более развитыми, чем этот, — прокомментировала Петронелла.

Макрон проследовал по главному маршруту, пересекающему колонию, и направился к большому зданию в самом центре поселения, недалеко от места строительства храма. От большинства зданий поднимался древесный дым, и в холодном воздухе висел едкий привкус. Еще один ветеран стоял на страже у входа в здание штаба, а изнутри доносились радостные возгласы и крики.

Макрон остановил повозку и вложил поводья в держатель и соскользнул со скамьи. Ягодицы болели, и он потер их, разминая спину и плечи.

— Поможешь мне спуститься?

Он повернулся к жене с виноватым выражением лица и поддержал ее руку, когда она опустилась рядом с ним. Взяв поводья, он перекинул их через столб с одной стороны от входа, который обрамляла пара простых известняковых колонн, поддерживающих простой антаблемент.

— Оставайся у повозки, — приказал он Петронелле. — Я ненадолго. Я найду нам место, а завтра мы уж со всем разберемся.

— Остаться у повозки? — Петронелла нахмурилась. — Здесь холодно.

— Тогда двигайся. Это поможет тебе согреться, пока я не вернусь. — Макрон повернулся к часовому, который наблюдал за коротким разговором со слабо скрытым весельем. — Я центурион Макрон. У меня есть дело к магистрату.

Часовой склонил голову в неформальном приветствии и махнул Макрону рукой. Ему не нравилось оставлять Петронеллу на холоде, но женщинам не разрешалось входить в сенат любого римского города, поселка или колонии.

Небольшой вестибулум с прищепками для плащей и вещей вел в главный зал административного здания, где когда-то офицеры и солдаты собирались под навесом черепичной крыши, возвышавшейся над головой. Теперь это помещение было отдано под полукруг скамеек в одном конце, где заседал и обсуждал дела правящий сенат колонии. Скамьи были пустынны. В другом конце, собравшись вокруг большой железной жаровни и сидя за столами и скамьями, собралась небольшая толпа мужчин, одетых в выцветшие военные туники и другие одежды различных оттенков. На столах стояли кувшины и кубки с вином, а также остатки трапезы. Несколько рабов, местных жителей по покрою одежды и татуировкам на открытой коже, убирали со столов и складывали свежие поленья у мангала. Старые солдаты напевали незнакомую Макрону песню, когда он направился к ним, откинув складки плаща на плечи.

— Кто это? — воскликнул один из них. Окружающие прекратили петь и посмотрели на Макрона с неопределенным выражением любопытства. Остальные продолжали свои какофонические усилия, не обращая внимания на новоприбывшего.

Макрон остановился возле человека, который первым заметил его, и наклонился, чтобы говорить так, чтобы его было слышно над грохотом, который эхом отражался от стен зала. — Кто из них магистрат?

— Рамирий? Вон тот высокий. Справа от жаровни.

Взгляд Макрона последовал в указанном направлении. Он увидел гигантского человека в солдатской тунике и портупее увешанной фалерами на торсе. У Рамирия было широкое лицо, тяжелая челюсть и темные вьющиеся волосы. Он поднял кувшин с вином и усмехнулся, обращаясь к собравшимся.

— Смотрите, парни!

Он расставил ноги в стороны и выгнул спину, поднеся кувшин к губам, и начал пить, его горло пульсировало с каждым глотком. Вокруг него остальные ликовали и топали ногами, их крики нарастали, пока Рамирий с размаху не опустил кувшин и не поднял его, чтобы последние капли брызнули на камни. Затем он раскинул руки и выпятил грудь в триумфе, а остальные мужчины выкрикивали его имя.

Макрон подождал немного в сторонке, а когда аплодисменты стихли, направился к старшему чиновнику колонии. Как только Рамирий увидел его приближение, он поднял палец.

— Кто этот парень?

На этот раз все повернулись посмотреть, и разговоры утихли, поскольку они с любопытством рассматривали Макрона.

— Как тебя зовут и что ты здесь делаешь, дружище? — потребовал ответа Рамирий. — Разве ты не знаешь, что прерываешь заседание совета колонии?

Это замечание вызвало несколько смешков, и Макрон заставил себя улыбнуться, отвечая. — Я слышал. Похоже, что мои политические взгляды схожи с вашими.

Некоторые из присутсвующих подняли свои кружки в его сторону и усмехнулись.

— Меня зовут Луций Корнелий Макрон, бывший центурион преторианской гвардии. — Он подошел к Рамирию и протянул руку. После недолгих колебаний другой ветеран сжал его предплечье.

— Добро пожаловать, брат. Ты далеко от Рима.

— Лучшее место чтобы быть от Рима подальше. Вот почему я решил получить свой земельный надел здесь, в Британии.

— Здесь? В Камулодунуме?

— Почему бы и нет? Разве можно придумать лучшее место для старого солдата, чем как среди бывших товарищей в военной колонии? Лучше, чем коротать дни в компании толстых торговцев и изнеженных богачей в каком-нибудь приморском городке в Кампании.

— Как скажешь. По крайней мере, там местные жители не стремятся воткнуть нож тебе в спину, как только ты ослабишь бдительность. Пробудешь тут пару лет, и ты будешь готов продать свою мать, за место в Геркулануме.

— Не искушай меня. — Макрон вздохнул. — В любом случае, мы уже приехали.

— Мы?

— Моя жена ждет снаружи.

— Тогда мне лучше не задерживать тебя, брат. Что я могу для тебя сделать?

— Мне нужно разметить землю, которую я получил, и зарегистрировать ее в колонии. Это может подождать до утра. А пока мне нужно где-то остановиться, пока мы не построим что-нибудь.

Рамирий потер затылок.

— В задней части двора есть несколько комнат, отведенных для официальных посетителей. Вы можете пока занять одну из них, если хотите.

— Этого будет нам достаточно. — Макрон кивнул в знак благодарности, затем жестом указал на других ветеранов, которые вернулись к выпивке и шуткам.

— Не смею больше задерживать, вам еще нужно вернуться к вашему совещанию. Похоже, на повестке дня еще много вопросов. Как часто вы встречаетесь?

— Почти каждый день. Мы занятые люди — выпивка — это серьезно дело. Я добавлю тебя в совет, как только ты освоишься. Нам всегда пригодится еще одна мудрая голова, чтобы помочь управлять советом.

— Я всегда рад немного жидкой политике.

Они рассмеялись, и Рамирий похлопал его по плечу, прежде чем