Я тяжело вздохнула, за что инспектор Хан наградил меня предостерегающим взглядом.

– Было ли в его внешности что-нибудь запоминающееся? – спокойно уточнил он.

– У него уголки глаз были загнуты, как у феникса.

– А выговор? На каком диалекте он говорил?

– У него был столичный выговор.

– А рост?

– Не очень высокий. Но точно сказать не могу.

– Во что он был одет?

– В ярко-желтый топхо.

Инспектор Хан слегка нахмурился. Топхо носили важные ученые, а порой и чиновники, выезжавшие по личным делам. Никак не простолюдины. Если это и впрямь был любовник госпожи О, то он определенно принадлежал к высшим слоям общества.

– Сумели бы вы его опознать? – инспектор Хан достал свиток.

Юный послушник на секунду задумался.

– Да, господин.

Инспектор Хан развернул свиток и показал его юноше.

– Знакомо это лицо?

– Он… – прошептал послушник с отпавшей челюстью. – Да! Это был он!

– Уверены?

– Да! Клянусь могилой матери!

Я подошла взглянуть. На свитке углем был нарисован портрет молодого мужчины с угловатым лицом, тонкими бровями и глазами с приподнятыми уголками. Меня пробрала дрожь, волосы встали дыбом. Я ведь подавала ему когда-то чай.

Это был учитель брата госпожи О. Ученый Ан.

* * *

– Инспектор, а как вы поняли, что это ученый Ан? – спросила я, когда мы вышли из храма, а Рюн убежал вперед за лошадьми.

– Было бы странно его не подозревать, – ответил инспектор. – Подумай, тамо Соль. В чем разница между жизнью незамужней дамы и жизнью крестьянки?

Я редко видела, чтобы незамужняя дама покидала дом. Увы, именно в этом ответ и состоял:

– Одну держат в стенах поместья, а другой позволено свободно передвигаться?

– Незамужней даме, не покидавшей пределов женской половины поместья, редко удается повстречать много мужчин.

До меня дошло.

– А ученый Ан был у них частым гостем.

– Несколько лет назад господин О впечатлился оценками ученого Ана на государственном экзамене и пригласил его на чай. Это было еще до того, как Ан начал преподавать у сына господина О. Во второй раз его пригласили на неделе перед праздником урожая.

Мне вспомнились слова Сои о том, как госпожу О соблазнило невинное предложение этого мужчины.

– И на той же неделе госпожа О убежала в первый раз.

– А на следующей неделе он женился на другой.

Сердце защемило, хотя я не совсем понимала, с чего бы. Это же не мой роман.

– Госпожа О ему была безразлична?

– Безразлична или нет, Ан все равно не смог бы на ней жениться. Он тогда был беден, ждал назначения на пост, по правилам этикета ему дозволялось занимать лишь государственную или наставническую должность. В подобных обстоятельствах было бы неразумно разрывать помолвку с дочерью влиятельного семейства. Это бы бросило тень на единственное, что у него осталось – честь.

Честь… Никогда еще это слово не звучало более пусто и трусливо.

– Спустя несколько месяцев после свадьбы, – продолжал инспектор Хан, хотя и не обязан был вообще ничего мне объяснять, – Ан вместе с тестем отправился в Китай в качестве посла. Там он заболел, и на выздоровление у него ушел целый год. А когда он вернулся в Чосон, господин О сделал его наставником своего младшего сына. Вот тогда Ан, скорее всего, и встретился вновь с госпожой О.

– И убил ее?

– Этого я пока не зна…

– Господин! Господин! – с криками вернулся к нам побледневший Рюн. – Их нет!

– Кого нет?

– Лошадей!

Мы поспешили к дереву, где были привязаны наши лошади; их и вправду не оказалось. Мы не только потеряли деньги – ведь каждая лошадь стоила двух, а то и трех слуг, – так еще и вернуться нам теперь было не на чем. Я уже готова была кинуться в лес на поиски, но инспектор Хан с невозмутимым спокойствием опустился на колени и дотронулся до земли.

– Их увели на северо-восток, – вынес он вердикт.

Мы двинулись за инспектором в глубь леса, по следам, которые замечал только он. Каждый раз, когда мужчина опускался на землю, дотрагивался до чего-либо, что-нибудь приподнимал, я тоже принималась всматриваться, надеясь увидеть то же, что и он. А он замечал малейшие следы потревоженной природы: сломанные ветки, смятую траву, раскрошенные листья и перевернутые камни. Следы копыт.

– Ну хоть от крепости недалеко, – обернулся ко мне Рюн. – Я видел там полицейское ведомство, уверен, они нам помогут. У хозяина есть бронзовый медальон, а его только важным военным доверяют. Если он покажет его, нам в любом полицейском ведомстве королевства тут же лошадей выдадут.

Инспектор Хан вытянул руку. Мы мигом замерли и замолчали. Мир вокруг наводнила тишина. В отдалении послышалось цоканье копыт. Инспектор Хан прошел вперед.

– Рюн, ты идешь со мной, – прошептал он. А когда я тоже сделала шаг вперед, инспектор бросил: – Соль, оставайся здесь.

– Но…

– Пообещай мне.

Всей душой мне хотелось ему возразить, но под выжидающим взглядом инспектора я все-таки сдалась.

– Обещаю, господин.

И инспектор с Рюном растворились в чаще леса.

Я осталась на месте, изо всех сил напрягая слух и пытаясь понять, что происходит за гущей деревьев и листьев.

Чирикнула птица.

По листве проскочил кролик.

А потом я услышала эхо голоса инспектора Хана:

– Стой, где стоишь!

Данное ему обещание обвязало мою щиколотку подобно выросшим из-под земли корням. Но стоило мне еще раз услышать его грозный голос, как я отбросила все мысли и бросилась вперед, перебежками от дерева к дереву, надеясь увидеть, что происходит. Я чувствовала близость опасности, ощущала ее прикосновение на вставших дыбом волосках на коже. Пробравшись сквозь ветки, я увидела инспектора Хана, прямо перед которым стоял четырнадцати- или пятнадцатилетний мальчик с нашими лошадьми. Приглядевшись, я заметила, что у мальчишки не хватало уха.

– Ты следил за нами. В храме, – заговорил инспектор Хан.

– Н-нет, это был не я. – Глаза мальчишки в ужасе метались из стороны в сторону в поисках помощи.

– Кто тебя послал?

Мальчик посмотрел на лошадь справа, взвесил шансы на побег, но инспектор Хан был слишком близко и запросто мог его схватить. Поэтому он не стал даже пробовать.

– Не заставляй меня повторять дважды, – предупредил инспектор. Мальчик вздрогнул. – Говори, кто тебя послал.