Я читала дорожные указатели, мимо которых мы проезжали. Отсюда был виден океан, казавшийся иссиня-черным позади ярких огней Клэр-Лейка.

– Я в автобусе. Только что проехала Шестую авеню и Харбор-стрит. Если я выйду на следующей остановке, ты придешь, чтобы выпить со мной?

Последовала пауза. Майкл явно удивился.

– Дай мне пятнадцать минут. Да, я выпью с тобой. Уже иду.

Глава 20

Октябрь 1977

БЕТ

Бар под названием «Уотертаун» – большое помещение с высоким потолком, тусклым освещением и играющим музыкальным автоматом – находился в двадцати милях от границы Клэр-Лейка. Именно поэтому Бет поехала сюда выпить.

Ее еще не арестовали. Но ждать оставалось недолго; она чувствовала это, как чувствуют скапливающееся в воздухе электричество перед грозой, когда поднимается ветер и на горизонте сгущаются тучи. Она мало спала. По-видимому, скоро ее жизнь будет кончена.

Газеты Клэр-Лейка уже вынесли ей приговор: «МЕСТНАЯ БОГАТАЯ НАСЛЕДНИЦА ПОДОЗРЕВАЕТСЯ В УБИЙСТВАХ – ВИНОВНА ЛИ ОНА?» Никто не сказал, что не верит в это и что Бет на такое не способна. За исключением Рэнсома, получавшего деньги за то, чтобы защищать ее, Бет не могла назвать ни одного человека – кроме, возможно, отца, но его не было в живых, – который бы так сказал.

Наоборот, все – соседи, бывшие одноклассницы, продавцы из магазина, несколько человек, напивавшихся на вечеринках у Бет, – наперебой рассказывали прессе, что Бет странная, что они ее побаиваются и что она подвержена приступам ярости. Рассказывали о звуках, доносившихся из дома Гриров, когда были живы ее родители, о криках, грохоте опрокидываемой мебели, звоне разбитой посуды. И конечно, все говорили, что теперь Бет живет одна, что у нее нет ни подруг, ни мужа и по большей части она сидит взаперти, а в остальное время веселится. «Похоже, она не любит людей, – заявила газетчикам девушка, едва знакомая с Бет: они вместе учились в седьмом классе. – Думаю, она всех ненавидит».

Нелюбовь к людям в седьмом классе школы делала ее серийной убийцей. Тот факт, что после смерти обоих родителей она жила одна, делал ее убийцей. Все складывалось. Бет выезжала из дома еще несколько раз, но, заметив преследовавшую ее машину, возвращалась. Газетчики? Полиция? Это не имело значения.

Теперь Бет сидела дома, как советовал ей Рэнсом, – с задернутыми шторами на панорамном окне и с включенным телевизором. Она валялась на диване, пила и думала о том, что с ней случилось и почему. О том, как все сложно.

О том, как она разозлилась. По крайней мере, в этом люди были правы.

Но пить одной на диване ей надоело, и поэтому сегодня она нарушила приказ Рэнсома. Оделась, села в машину – в «кадиллак», потому что «бьюик» арестовала полиция, – и поехала в бар.

Наверное, это наследственное. Оба ее родителя пили с утра до вечера, а Бет первый раз попробовала спиртное в одиннадцать лет. Теперь она сидела в полутемном баре – дешевая футболка, джинсы с высокой талией, волосы собраны в пучок на затылке. Начала с водки, продолжила ею же. Как она и предполагала, к ней стали подходить мужчины. Она их отшивала. Единственное, что ее беспокоило, – чтобы никто ее не узнал или, по крайней мере, не сказал об этом вслух.

Она хотела напиться до беспамятства, но, когда примерно три четверти пути к этому состоянию было пройдено, желудок подал сигнал тревоги и заставил остановиться. Нельзя терять контроль в присутствии чужих. Иначе дело кончится тем, что она окажется на заднем сиденье машины с каким-нибудь мужчиной и все ему расскажет. Нельзя допускать ошибок, во всяком случае крупных. В час ночи она расплатилась и вышла на парковку, стараясь идти ровно.

Кто-то стоял, прислонившись к ее машине, – явно ждал ее.

Бет остановилась, чувствуя, как сердце бешено колотится в груди. Прилив адреналина заставил ее немного протрезветь. Затем она его узнала.

– Вы надо мной издеваетесь? – спросила она.

– Домой вы не поедете, – сказал детектив Блэк.

Бет крепко стиснула в кулаке ключи от машины.

– Вам-то какое дело?

– Я полицейский. И не позволю вам попасть в аварию.

Как ни странно, он был в костюме – вернее, в костюмных брюках. Пиджак отсутствовал, галстук был распущен ниже ключиц, верхняя пуговица рубашки расстегнута. Но на брюках не было ни морщинки, а туфли сияли. Лицо утомленное, волосы слегка растрепаны, но взгляд внимательный: он был профессионалом.

– Отвалите, – сказала Бет. Усталая и пьяная, она не знала, что еще сказать. – Убирайтесь и оставьте меня в покое.

– И не подумаю, – спокойно возразил он. – Моя машина вон там. Я отвезу вас домой.

– Откуда вы узнали, что я здесь?

Он не ответил, но Бет поняла. Помогла подозрительность, свойственная пьяным.

– Вы за мной следили.

Блэк снова не ответил и отвел взгляд, не в силах посмотреть ей в глаза. Он был красив, даже в час ночи, на темной парковке.

– Ладно, плевать, – сказала Бет.

Он прислонился к водительской дверце, преграждая ей дорогу, так что она обошла машину и села на пассажирское сиденье. Она перелезет через переключатель скоростей и рванет с места, так что его симпатичная задница окажется на асфальте. Но Блэк снова помешал ей: он обошел машину с другой стороны и перехватил ее руку с ключом.

– Красивый «кадиллак», – сказал он.

Точно. Огромный и черный. Отличная машина, если ты мужчина – большой тупой мужчина, который тащится от идиотских автомобилей. Это была машина отца, который купил ее потому, что деньги и положение в обществе просто обязывали его иметь «кадиллак». Но отец не любил его – как не любил свой дорогой дом и свою дорогую жену. И даже свою дорогую дочь. Большая, сверкающая машина не спасла отца, жизнь которого закончилась на полу в кухне.

– Я должна уехать на нем, потому что другой машины у меня нет. Она у вас. – Слова Бет, обращенные к детективу Блэку, сочились ядом.

По словам Рэнсома, это значит, что копы будут искать отпечатки пальцев, кровь, волосы. Пустая трата времени. Интересно, подумала Бет, нашли ли они в той машине отпечатки пальцев отца, следы тех времен, когда он был жив.

– Вам ее вернут, – сказал детектив Блэк.

– Не утруждайтесь.

– Бет, идите в мою машину. Я не пущу вас за руль.

– Кто чистит вам туфли?

– Прошу прощения? – Он явно удивился такому повороту.

– Ваши туфли начищены до блеска, – сказала Бет. – Одежда выглажена. Обручальное кольцо вы не носите. Кто это делает?

Детектив заморгал:

– Я.

– Чистите туфли и гладите брюки?

– Да.

Таких мужчин Бет еще не видела.

– У вас