Следует отметить, что степень тяжести вреда здоровью устанавливается на момент его причинения, независимо от дальнейших последствий. Аналогичную позицию занимает и судебная практика.

Наряду с физическим вредом, преступлением причиняется и психический вред, которому, к сожалению, в отечественном уголовном праве уделяется мало внимания. Недооценка отрицательных эмоциональных состояний как самостоятельного вида общественно опасных последствий неоправданна и безнравственна.

Безусловно, оценка степени причиненного психического вреда сопряжена с определенными трудностями, поскольку во многом основывается на показаниях самого потерпевшего. Однако есть и объективные основания, позволяющие подтвердить наличие у потерпевшего отрицательных эмоциональных переживаний. Диагностика психического вреда выходит за рамки компетенции судебно-следственных органов и требует специальных познаний. Поэтому необходимо проведение в данном случае судебно-психологической экспертизы, которая разрешает вопрос о характере и степени психической травмы, полученной потерпевшим в результате насилия. К тому же проблемы, возникающие при определении психического вреда здоровью человека, не должны служить основанием для отрицания такого вреда вообще.

Термин «психический вред» представляется более точным для обозначения общественно опасных последствий, нежели термин «моральный вред», так как объединяет физические и нравственные страдания. Психическое же заболевание как признак объективной стороны состава преступления, предусмотренного ст. 111 УК РФ, не может быть отнесено к психическому вреду, поскольку обязательно связано с поражением головного мозга и нарушением его функций (психической деятельности).[293]

Таким образом, под психическим вредом следует понимать негативные изменения в эмоциональной сфере человека в виде эмоциональных стрессов. В качестве отрицательного эмоционального состояния может выступать фрустрация – психическое состояние переживания неудачи, возникающее при наличии реальных или мнимых непреодолимых препятствий на пути к некоей цели.[294] Законодательное закрепление психический вред получил лишь в ст. 117 УК РФ, предусматривающей ответственность за истязание. Он определен как психическое страдание.

В отличие от психического вреда, психическое расстройство является одним из признаков причинения тяжкого вреда здоровью. Психическое расстройство не дифференцировано по степени тяжести, и любое психическое расстройство должно квалифицироваться как тяжкий вред здоровью. На наш взгляд, это вряд ли справедливо.

В теории уголовного права по данному вопросу нет единого мнения. А. А. Пионтковский считал, что психическое расстройство может рассматриваться как вред здоровью только в том случае, если оно является неизлечимым и хроническим.[295] Напротив, М. Д. Шаргородский полагал, что основанием для квалификации вреда здоровью как тяжкого являются и хронические, и временные психические расстройства.[296] Аналогичного мнения придерживаются и ряд других авторов.[297] В. Векленко и М. Галюкова обоснованно поднимают данную проблему и в настоящее время.[298]

Международная классификация болезней 10-го пересмотра (МКБ-10) в классе V содержит перечень более 300 заболеваний, связанных с психическими расстройствами, различных по причине возникновения, характеру течения, тяжести и прогнозу.[299] Трудность же в диагностировании степени тяжести психического расстройства не является основанием для такого подхода. Тем более что при оценке степени тяжести вреда здоровью, причиненного психическим расстройством, могут быть использованы такие критерии, как стойкая утрата трудоспособности и длительное или кратковременное расстройство здоровья. Поэтому, на наш взгляд, необходимо выделять три степени тяжести психического вреда здоровью: легкий, средней степени и тяжкий.

Преступления против здоровья человека могут быть классифицированы по различным основаниям: по степени тяжести причиненного вреда, по конструкции объективной стороны преступления, по форме вины и т. д. По степени тяжести причиненного потерпевшему вреда различают три разновидности: тяжкий, средней тяжести и легкий вред здоровью. В рамках широкого понимания преступлений против здоровья различают преступления против собственно здоровья и преступления, ставящие в опасность жизнь и здоровье потерпевшего; их составы сконструированы как формальные.

Наиболее опасным преступлением против здоровья человека является умышленное причинение ему тяжкого вреда (ст. 111 УК РФ). Речь идет о совершении деяния, опасного для жизни человека, или повлекшего за собой потерю зрения, речи, слуха либо какого-либо органа или утрату органом его функций, прерывание беременности, психическое расстройство, заболевание наркоманией либо токсикоманией, или выразившегося в неизгладимом обезображении лица, или вызвавшего значительную стойкую утрату общей трудоспособности не менее чем на одну треть или заведомо для виновного полную утрату профессиональной трудоспособности. В большинстве случаев тяжкий вред здоровью определяют по признаку опасности деяния для жизни человека. Предотвращение смертельного исхода в результате оказания медицинской помощи, а также последующее улучшение общего состояния человека либо его органов (например, улучшение зрения либо слуха) не изменяют оценку вреда здоровью как опасного для жизни.

Острые дискуссии вызывает квалификация тяжкого вреда по признаку обезображивания лица. Как отмечал А. Лохвицкий, «произведение неизгладимого на лице обезображения из всех повреждений самое неопределенное».[300] Это особенно актуально в настоящее время, когда значительные достижения в области пластической хирургии заставляют пересмотреть многие традиционные взгляды на данную проблему.

Под неизгладимым обезображиванием лица принято понимать такое обезображивание лица, которое не может быть исправлено обычными методами лечения. Если для устранения обезображивания требуется косметическая операция, повреждение считается неизгладимым. На наш взгляд, данное положение необходимо закрепить в диспозиции соответствующей статьи. Это позволит устранить разночтения в толковании понятия «неизгладимое обезображивание лица». Задача судебно-медицинских экспертов – установить характер повреждения и возможностью его устранения обычными методами лечения.

Правоприменители испытывают определенные трудности при квалификации тяжкого вреда по признаку неизгладимого обезображения, поскольку понятие «обезображение лица» является неопределенным и предполагает субъективную оценку повреждения. При этом учитываются целый ряд факторов: локализация повреждений, эстетические представления о внешности человека и т. д. Поэтому конкретизировать данный признак до уровня четкого определения вряд ли возможно. Однако, на наш взгляд, необходима выработка комплекса типичных признаков обезображивания лица с последующим закреплением в соответствующем законе.

Н. И. Загородников, например, считал, что удаление даже слепого глаза влечет за собой неизгладимое обезображение лица, а также связано с причинением потерпевшему огромного физического и морального ущерба.[301] Такого же мнения придерживается и Б. Сарыев, который также полагает, что обезображение лица относится к тяжким телесным повреждениям, если оно не устранимо с помощью обычных лечебных средств. Хирургическое же вмешательство не входит в понятие этих обычных средств.[302] На наш взгляд, это справедливо, тем более, что в последние годы возможности пластической хирургии достаточно широки.

При решении вопроса об обезображении лица необходимо исходить из общепринятых эстетических представлений о человеческом облике.

При отнесении неизгладимого обезображения лица к тяжкому вреду здоровью законодатель учитывал не только анатомические, но и эстетические моменты, ведь в результате данных повреждений потерпевший испытывает глубокие нравственные и психические страдания. Часто лицо теряет социальные связи, возникают проблемы в семье и т. п. Кроме того, ранение лица является чрезвычайно болезненным в силу близости тканей лица к головному мозгу. Оно может привести к вторичным заболеваниям – в частности, к заболеванию