— Добрый день, Михаил Владимирович. — Произнёс Игорь. — Повезло, что смог вас всё же найти.

Голицын подошёл ближе и пристально посмотрел на гостя. Вроде бы черты лица были знакомы, но с другой стороны перед ним стоял и незнакомый человек. Крупные морщины залегли на лбу, один глаз был опухшим и красным, явно натерт был недавно, кожа со следами недавней прогулки под палящем солнцем, да и одет он был легкий спортивный костюм.

— Ну могу понять кто вы? — Голицын опёрся на растущее рядом дерево.

— Игорь Скромнов. Помните?

— Да, точно. А я-то гадаю откуда вы мне знакомы. — Голицын пригладил волосы на голове.

— Прогоните или примите как гостя? — Скромнов улыбнулся.

— А чего же прогонять то? Заходи, Игорь Николаевич, думается мне, что проделал ты путь не близкий.

— С Москвы ехал.

— О как!

Голицын жестом пригласил путника следовать за ним.

— Как тебя судьба злодейка то гоняет. — Голицын улыбнулся. — Давай как сначала в баню, а потом уже поужинаем, да и поговорим.

Это предложение полностью устроило Скромнова, к тому же баня уже была натоплена, и он с удовольствием добавил к августовской жаре ещё жара банного разбавленного ароматом кваса, выплеснутого на камни, ощутил на себе прикосновения дубового веника, бодрящую прохладу Севрского Донца и гостеприимство хозяев. Голицын понимал, что за ужином соберутся все и всем будет интересно что и как в стране, поэтому не расспрашивал Скромнова об этом, чтобы тому второй раз не пересказывать всё. К своему удивлению Голицын заметил, что Скромнов не вызвал у него никаких отрицательных эмоций. Их встреча была похожа на то как одноклассники, которые в школе если не враждовали, то уж точно не особо дружили, встретились лет через двадцать: у каждого есть что сказать, что вспомнить, с чего посмеяться и о чём погрустить. Вот и Скромнов для него был этаким одноклассником из прошлого. Наверное, такое чувствовал и Скромнов, совершенно не опасаясь Голицына и не ощущая в его словах и действиях подвоха.

Пока они парились в бане Голицын рассказал ему как поселился здесь, как начал обустраиваться, как учился новой деревенской жизни, как приплыл Хвичи, как познакомились с поселением выше по реке, как поменяли всё золото на птиц, кроликов, свиней, коз и коров, как повстречали других странников, как разрослось их поселение до девяти домов, как живут и как трудятся, как устроен их быт и вся жизнь, как обучают детей и своих и из села, что выше. Скромнов слушал не перебивая, особенно его впечатлило то из какого подручного материала удалось создать орудия быта и как прожили они первый год.

Наконец полностью очищенный от придорожной пыли и отдохнувший Скромнов вышел из бани. К этому времени во дворе Голицына уже поставили несколько столов, рядом с которыми суетились женщины, на лавках сидели мужчины, постоянно скакали рядом дети.

— Прошу к столу Игорь. — Голицын не называл его по отчеству или по фамилии, решив, что время светских раутов прошло, и сейчас это выглядит уже вычурно.

Стол был накрыт так, что Скромнов аж растерялся от вида всего, что на нём было. А было на нём многое: холодная окрошка, обильно посыпанная зеленью, запеченный гусь, утка и курица, запечённая рыба, жаренное мясо, варенный картофель со сметаной и укропом, копчёное сало с прослойками мяса, сыры, домашние колбасы, овощи и зелень, варенная кукуруза, виноград и фрукты, а в довершении этого на столе стояли несколько бутылок, с запотевшими стенками, скрывающие прозрачный дистиллят, несколько бутылей с квасом и пивом.

— Я в Москве не видал такой стол как здесь! — Было видно, что удивление Игоря не наиграно.

Все поспешили к столу, быстро наполнились рюмки и Голицын, подняв рюмку, произнёс:

— Не так часто встречаем мы людей в нынешнее время, а гости к нам и подавно не приходят, так пусть же этот день ознаменует перемены в жизни, когда снова мы будем встречать гостей, собираться большими компаниями и не бояться новых болезней, пусть Игорь будет первым гостем в нашей новой жизни, открывшим дорогу всем остальным.

Все поддержали тост, чокнувшись рюмками. После того застучали ложки по посуде и на какое-то время над столом повисла тишина. В очередной раз наполнив рюмки, слово взял Игорь:

— Я очень благодарен всем вам, и особенно семье Голицыных за столь тёплый приём. Мне приятно, что, не смотря на наши прошлые противоречия, сегодня мы сидим за одним столом и это не стол переговоров, — он улыбнулся, — я желаю, чтобы судьба к вам была благосклонна, чтобы на плечи ваши больше не выпадало тяжб и горести, чтобы дети смеялись, а родители плакали только от радости за них.

И этот тост был встречен на «ура». Когда добрая половина стола опустела и все уже насытившись, жаждали общения, пришло время говорить Скромнову.

— Игорь, — начал Голицын, — расскажи нам что было после того, как я ушёл с поста и уехал из Москвы? Какова ситуация-то?

Скромнов видимо ждал такого вопроса, тем более он понимал, что все тут знают кто такой Голицын, да и пока они парились в бане, члены семьи Голицына рассказали кто такой он.

— Даже не знаю с чего начать, — Скромнов замялся, — ну давайте начну с начала моей, так сказать, политической карьеры и всего, что было, ну а если что забуду, то спрашивайте.

Он выпил кваса, облокотился на стол и начал говорить:

— Когда случилась эта смена власти и вы всей семьёй уехали, то мы решили, что первым делом нужно изменить конституционный строй, мы отказались от президентства, создав управленческий совет, так что, Михаил Владимирович, вы были последним президентом страны. А я был первым председателем Совета. Задачу, возложенную на наши плечи, оказалось решить куда сложнее, чем мы это себе представляли. Наша надежда была на возобновление работы атомных станций, ГЭС и ГРЭС. Но когда дошла суть до дела, то оказалось, что запаса специалистов хватило, чтобы запустить только одну ГЭС, и та могла обеспечить электроэнергией только половину Москвы. Мы, конечно, организовали курсы и обучения жителей из других регионов, но возобновить работу нигде не смогли. К сожалению, у нас не было достаточного количества специалистов для наладки и пуска оборудования, так что первая попытка на Саяно-Шушенской ГЭС окончилась провалом, так как не смогли даже набрать плотину. Что-то там было с механизмами. На других объектах ситуация была не лучше. Атомные станции запускать не стали, всё по той же причине, да к тому же