призрак. Никакого движения в городе так и не обнаружилось, после чего решили всё же идти в глубь. Перейдя реку в районе пляжа, они обогнули базы отдыха и частный сектор, и направились сразу в центр посёлка. Чем дальше заходили они, тем больше понимали, что тут им ничего не осталось: разбитые витрины магазинов, заброшенные церквушки с распахнутыми дверьми, пустая школа с выбитыми окнами верхних этажей, пустые глазницы домов, захламлённые улицы и припаркованные на вечное гниение авто. Тут не встречалось ни собак, ни кошек. Даже птиц не было видно. Такое ощущение, что жизнь тут просто умерла вся. Даже в Припяти после аварии на ЧАЭС остались звери, которые потом расплодились и заняли эту нишу заброшенного города. А вот тут ничего. Дойдя до больницы, они решили дальше не идти. Посёлок умер, когда последние жители покинули его. Голицын не знал сильно ли тут свирепствовала эпидемия, куда делись все жители и что тут происходило в последние дни жизни этого места, но и вид того, что есть заставлял его содрогаться. Дальше оставаться они тут не захотели и, не став обследовать ничего, двинулись домой. Желания разговаривать почему-то не было ни у одного, ни у другого.

Вернулись домой они так же, как и уходили — налегке. По лицам было понятно, что эта вылазка была полностью неудачна. Сильно вдаваться в подробности ни один, ни второй не стали, а рассказали в общих чертах о том, что видели. Да и этого было достаточно, чтобы осознать то, что давно было задвинуто на задворки памяти: мир исчез. И теперь большая часть городов выглядит именно так, а те, в которых осталась жизнь, наверное, выглядят ещё хуже. Больше решили в города не ходить, так как и взять там нечего, да и лишний раз видеть тот мир, который изо всех сил пытаются забыть не хотелось. До конца зимы осуществили ещё пять таких походов, но уже в мелкие населённые пункты. Изо всех было что привезти, а сами походы прошли спокойно и гладко.

16.

Прошло пять лет с того времени как изменился мир, как исчезли страны, как население Земли уменьшилось с катастрофической скоростью, как те, кто выжил откатились на несколько веков назад и всё то, что было само собой составляющее жизни осталось только в памяти. Стёрлись не только границы, но многонациональный мир. И теперь вся Земля принадлежала животным, рыбам, птицам и всем остальным живым существам. И каждая жизнь теперь старалась улучшить своё место под солнцем. Даже слабые травинки и семена пробивали свою жизнь во всех мыслимых и немыслимых местах: бетон, асфальт, камень — всё, где они могли уцепиться, становилось началом новой жизни. Города, ранее процветавшие и дающие дом множеству семей, теперь остались только в памяти и на картах, дороги — артерии страны, теперь стали ареной битвы растений и асфальта, автострады и шоссе нещадно ломались молодыми деревцами, кустарниками и травами.

По такой автодороге, ранее очень оживлённой и соединяющий крупный города Ростовской области — Волгодонск и Новочеркасск, не спеша ехал велосипед. Хотя назвать это чудо техники велосипедом даже не сразу приходило в голову. Прицеп от легкового автомобиля, облегчённый и немного видоизменённый был приварен оглоблями к спортивному велосипеду. Может быть несколько лет назад эта техника и была бы причиной насмешек над его владельцем, но сейчас среди заброшенных городов, разрушенной инфраструктуры, безлюдных полей он смотрелся даже органично. Да и сам велосипедист чувствовал себя, по-видимому, весьма комфортно. Не спеша крутя педали, он маневрировал между крупных кустов и деревьев, иногда останавливаясь попить воды или сверится с картой. Сейчас он всё чаще всматривался в окружающий пейзаж и в свою карту, боясь пропустить съезд. В очередной раз, остановившись прямо на проезжей части, он опять достал карту, долго рассматривал её, переводя взгляд то на горизонт, то обратно в карту. После чего опустил солнцезащитные очки и свернул на еле видневшуюся грунтовую дорогу.

Если асфальт прям таки был разорван молодыми деревьями, то грунтовая дорога всего лишь заросла травой. Да и трава в августе не такая как в июне, она не цепляется за колеса жгутом, не пытается задержать продвижение, а покладисто склоняется под колесами, позволяя не сильно напрягаться велосипедисту. Петляя по песчанику грунтовка всё ближе и ближе приближала его к лесу, если его можно было так назвать, не обидев воронежские или липецкие леса. И тем не менее, дорога вывела его в просеку, где всё ещё жаркое, несмотря на то, что было уже четыре часа после полудня, солнце не доставало своими лучами, а, прятавшаяся между деревьев прохлада, приятно остужала тело. Ехать тут было легче, просека не так сильно поросла, да и было видно, что этой дорогой пользуются часто. Лес то редел, то становился гуще, то появлялись опушки, то по бокам сплошной стеной росли кустарники. И всё же он расступился, открывая спрятанную среди деревьев деревушку. Без заборов и улиц, только дома и прильнувшие к ним хозяйственный постройки. Была слышна речь, детский смех, а собаки, увидевшие незнакомца, дружно залились лаем. Первым велосипедиста встретил невысокий смуглый парень.

— Добрый день вам! — Произнёс он с улыбкой. — Не часто к нам кто-то приходит, а тем более приезжает на таком странном велосипеде.

— Ну лучше так, чем пешком, — велосипедист улыбнулся в ответ. — Добрый день и тебе. Я Игорь. А тебя как зовут?

— А я Георгий. — Бойко ответил парень.

— Скажи мне Георгий, живёт ли тут ещё Михаил Голицын? Или я зря проделал весь этот путь? — Игорь слез с велосипеда.

— Живёт. А вы его откуда знаете?

— Мы знакомы с ним ещё до того, как он сюда переехал, с того времени, как чума бесновалась по стране. Ты можешь меня к нему проводить.

— А он вас знает?

— Ну конечно знает, раз я его знаю, как же он меня знать не будет.

— Его многие знают, он у нас такой человек.

— Какой?

— Особенный. Ну раз он вас знает, то пойдёмте провожу. Свой транспорт можете здесь оставить у нас никто не берёт чужое, а кроме нас тут близко никого нет.

Игорь хоть и неохотно расставался со своим средством передвижения, но решил, что в словах парня есть доля правды и всё же спешился и пошёл следом. Идти пришлось не долго. Дом Голицына стоял в самом конце поселения, в котором Игорь насчитал девять дворов.

— Владимирыч! — Громко крикнул парень. — Тут к вам гость незнакомый приехал.

Через минуту из-за угла дома навстречу Игорю вышел загоревший, одетый по-деревенски в штаны цвета хаки