Шрифт:
Закладка:
Они снова замолчали, смотря на то как плавает поплавок на воде. Когда из-за поворота появилась лодка, они даже не сразу поверили своим глазам. Но это действительно была лодка. И в этой лодке были люди. Видно было двух: один из них грёб вёслами, а второй сидел на носу лодки. И люди заметили их. Голицын встал и помахал им рукой. В ответ тот, что грёб вёслами тоже встал и помахал рукой. Лодку он направил к пристани. Когда лодка была уже близко они рассмотрели, что в лодке по мимо мужчины и женщины есть ещё двое детей. Лодка причалила к их маленькому пирсу.
— Здравствуйте, — отчётливо произнёс мужчина. — Не ожидали увидеть тут людей. Разрешите сойти не берег?
— Конечно, конечно. — Голицын протянул руку и взял верёвку.
Как оказалось, неожиданные гости — это ещё одни скитальцы в поисках благоприятного места. Мужчину звали Хвичи, его жену Марией, а детей Георгием и Тамарой. Дети были чуть старше внуков Голицына, да и сами Хвичи с Марией были тоже ещё молодыми людьми. Уже за обедом Хвичи поведал, что начали они свой путь из Тулы, когда эпидемия только выходила на свой пик, жили то у одних родственников, то у других, постепенно всё дальше и дальше удаляясь от городов. Потом решили, что более безопасно жить самим и на своём микроавтобусе двинулись в сторону Чёрного моря, чтобы обосноваться на побережье. Но микроавтобус потом сломался в районе Каменска-Шахтинского и его удалось выменять на большую лодку. Плыли они и за это время дважды встречали поселения людей. В обоих поселениях их принимали, давали пищу и кров, снабжали припасами, и они плыли дальше. Последнюю ночь пришлось ночевать в заброшенной деревне вверх по течению.
По ним было видно, что к странствию они не приспособлены, да и черноморское побережье было просто надеждой нежели расчётом. Смотря на них, Голицын думал о том сколько ещё таких странников, спасаясь от чумы, бросили свои дома и отправились в неизвестность.
— Хвичи, — обратился Голицын к гостю, — а вы не думали, что там на побережье людей не меньше, чем в городах. Мне кажется, что многие устремились туда в надежде на приятную погоду и спасение от чумы?
— Конечно думал, но куда мы на лодке то денемся? Нам нужно зимовать где-то, да и всю жизнь скитаться мы не сможем. А там есть шанс начать жизнь вот такую как у вас. А чума… Я очень надеюсь, что там её нет.
— Я тоже надеюсь, что она отступила.
После обеда, пока дети играли, а Хвичи с Марией перелаживали вещи в лодке, Голицын позвал семью.
— Я вот что думаю, — начал он, — их путь — это лотерея, даже если им посчастливиться на этой лодке добраться до побережья, то им не гарантирована райская жизнь. И поэтому выношу на повестку дня вопрос о том, чтобы предложить им остаться у нас. А за теплый сезон мы сможем построить им дом, да и продуктами запастись. Кто за?
Если бы все голосования в правительстве проходили так, то законы штамповали бы пачками — все домочадцы были за идею Голицына. И, заручившись поддержкой семьи, он озвучил это семье Хвичи.
— Мы посовещались на семейном совете, — начал Голицын, ставя кружку с чаем на стол, — и подумали, что ваше путешествие очень авантюрное и его успех очень сомнителен. Поэтому предлагаем вам остаться у нас. За теплые дни мы успеем построить вам дом, а продуктов заготовим больше. Здесь у вас есть возможность и жить, и воспитывать детей, и быть в безопасности.
Хвичи молча смотрел в стол, потом поднял глаза и произнёс:
— Я и сам знаю, что наше путешествие очень опасно, да и будущее там не определено, мне очень нравиться ваше предложение, но я не хотел бы стеснять вас ещё и нашими заботами.
— Забота друг о друге — это путь к успеху.
Хвичи улыбнулся:
— Прям как ваш предвыборный лозунг. — Увидев удивление на лице Голицына произнёс. — Даже с бородой я узнал вас, господин президент. И мне очень лестно, что вы предлагаете мне помощь, но я не хочу стеснять вас.
— Ну я уже не президент, но приятно, что ещё меня узнают. Ну а про стеснение я вам отвечу нашей поговоркой «в тесноте, да не в обиде». Поэтому ваш вопрос решаем в положительную сторону. Вытаскиваем вещи из лодки и начинаем стройку. Поверьте мне, и нам будет не так одиноко, и вы обустроите свой новый дом, и дети смогут получить знания, и вместе же жить веселее.
Под постройку дома выбрали место на соседней опушке, пока носили глину и камни из реки, Хвичи предложил подняться вверх по течению реки и разобрать один из деревянных домов, спустить его по воде, а тут просушить и поставить заново. Идея оказалась очень рациональна, поэтому наскоро была организована первая экспедиция, в ходе которой загрузили в лодку окна, двери, металлические части печи и Степан с Голицыным отправились в обратный путь, а Хвичи и Ратмир остались разбирать дом. На следующее утро, быстро управившись с делами, Голицын и Степан сменили Ратмира и Хвичи на разборке дома. Так за три дня дом был разобран по брёвнышку. На узкой части реки в районе дома Голицын и Степан реку перегородили веревками, к палкам привязали топоры, сделав подобие багров, а Ратмир и Хвичи, столкнув все брёвна в воду, поплыли следом на лодке. Тихое течение Северского Донца доставило брёвна уже ночью, так что почти до утра пришлось их выискивать и вытаскивать на берег. Перед восходом солнца были вытащены на берег последние брёвна и все четверо мужчин устало уселись на берегу. Ещё месяц им потребовалось, чтобы поставить дом, затем укрыли крышу вязанками сухого камыша, обжигали глиняные кирпичи для печи, ставили окна и двери, настилали пол. Мария и дети тоже очень легко влились в новую жизнь и быстро приспособились к её реалиям. Уже к средине августа семья Хвичи въехала в свой собственный дом.
Ещё две пары взрослых рук оказались как раз кстати, заготовка на зиму проходила быстрее, чем в прошлую осень, а изобретательность Ратмира не давала покоя Хвичи и Степану. Сам Голицын несколько раз пытался что-то сделать руками, но как оказалось, сын и Хвичи были к этому более расположены.
Сентябрьское солнце приятно грело, Хвичи сидел на крыльце, не спеша плёл силки из капроновой верёвки, найденной
