Шрифт:
Закладка:
Так что положили мы его сразу на куртку, чтобы больше уже ничего из него не просыпалось. Открывать будем уж точно не здесь и не сейчас.
А я решил слегка подшутить:
— Вадик! Ты подкопай слегка вокруг. Вдруг мы ещё чего найдём ценного.
— Что ещё ты хочешь здесь найти? Пулемёт Максима?
— А что? А вдруг…
Доктор снова копает и снова бурчит, что дети пошли не те, и пороть их некому…
— Я всё слышу… — язвительно отвечаю ему.
Но минуты через три усиленной копки вокруг вскрытой ниши, мы оба понимаем, что ловить тут больше нечего, заканчиваем бесполезную работу.
— Понесли, что ли…
— Сам донесу… — главный наш кладодобытчик подхватывает довольно увесистую ношу, завернутую в мою куртку.
Топаем к машине, где нас поджидает заскучавший, и умирающий от любопытства Натан.
— Ну что там? Правда что ли там клад нашли?
— А то как же. Целый чемодан золота. — отвечаю ему.
— Врёшь! — из-под бинтов на меня смотрят глаза обиженного ребёнка, у которого только что отобрали большую шоколадную конфету.
— Вот! — сухо говорит доктор, кидая на землю, мою куртку, которая распахиваясь, обнажает перепачканный в земле саквояж, из-под которого с тусклым золотым блеском рассыпаются монетки.
— О*уеть… — многозначительно говорит музыкант с консерваторским образованием.
— А с виду — приличный человек… Ещё и в шляпе… — укорительно замечает Вадим, ни к кому не обращаясь.
— Ребята! А давайте мы клады будем потом рассматривать. Нам бы не плохо пока другое наше дело закончить. У нас ещё вон Сеня в мешках не закопанный…
Я снимаю с плеча вещмешок, забираю из него наган, и пустую тару протягиваю другу.
— Натан! Попробуй прямо так запихнуть всё в мешок, а дома уже развернём и посмотрим. А мы пока пойдём злодея хоронить.
* * *
Переноска мешков с кусками тела к яме заняла довольно длительное время. Из каждого мешка мы вытряхивали в ямку содержимое, а пустой мешок аккуратно откладывали в сторону. Ниша, оставшаяся после клада, быстро заполнилась, а Сеня ещё не весь кончился. Засыпав этот схрон останков, Вадим стал копать ямку в другой стороне, подальше от этой.
Настроение у меня было игривое и решил снова подшутить над добрым доктором:
— Вадик, я тебя очень прошу лишь об одном. Не надо больше ничего в земле находить, а то мы отсюда до утра не уедем. Хватит нам на сегодня и одного клада. Второй клад нынче не будем откапывать, ладно? Да и нет там для нас ничего особо интересного…
На эту фразу наш Айболит отреагировал весьма странно. Он пристально на меня посмотрел, и вдруг, отойдя в сторону от уже выкопанного углубления, стал копать новую яму совсем в другом месте, в противоположной стороне от предыдущего.
— Ты чего это? — я был в недоумении.
— А вдруг там снова что-то есть, раз ты так сказала. В последнее время ты редко ошибаешься. А чаще всего бываешь права на все сто процентов.
— Ты это всё сейчас серьёзно сказал?
— Серьёзней некуда. — продолжая усиленно копать в другом месте, ответил мне доктор.
— Вадим! Ну, ты же нормальный взрослый человек. Образованный… Так же не бывает, чтобы сразу в одном месте целых два клада находили. Да брось ты ерундой заниматься. Темнеет уже… Не время для шуток…
— Я и не шутил. А по поводу двух кладов в одном месте… Ты что, не читала Марка Твена? Помнишь, как индеец Джо, закапывая один клад, нашёл в той же яме и второй.
— Вадик! Перестань молоть чушь! Ну, какой Марк Твен? Это же писатель такой американский по имени Сэмюэл Клеменс. Он всё это придумал…
— А я где-то читал, что за основу он брал жизнь реальных людей и вплетал в свои книги вполне реальные истории. Приукрашивал, конечно, слегка. Ну на то он и писатель… Но всё же за основу он брал реальные факты… Так что второй клад тут вполне возможен. Дерево старое, большое. Росло тут с давних пор. Наверняка было хорошим ориентиром для тех, кто планировал после откопать свои зарытые сокровища… Только вот откуда ты, Инга, знаешь, что тут есть ещё один клад?
— Вадик! Нет тут больше ничего… Я пошутила так. Ну с чего ты вдруг решил, что мои слова хоть что-то значат?
— Понимаешь… Я сразу заметил, что ты, Инга, вообще человек мистический. И всё, что связано с тобой, покрыто ореолом таинственности.
— Блин горелый… И в чём это всё выражается?
— Ну, ты ведёшь себя почти всегда не совсем так, как ведут себя девочки в твоём возрасте. А чаще вообще совсем не так как ведут себя девочки любого возраста. В твоих поступках больше мужского проявляется, чем в поступках того же Натана.
— Ну, ты уж совсем своего друга опустил ниже плинтуса…
— Не перебивай, старших!
— Простите, дяденька!
— И не юродствуй! Тебе это не идёт.
— Ну и что такого мужского проявляется в моих поступках?
— Иногда ты оговариваешься, и говоришь о себе в мужском роде.
— И это всё?
— Нет. Не всё. Ты себя ведёшь в любой ситуации, хладнокровно, как солдат… Или даже скорее, не как солдат, а как боевой офицер, ветеран нескольких войн. Ты командуешь мною и Натаном, абсолютно не раздумывая. Причём приказы при этом ты отдаёшь чёткие и грамотно сформулированные. Всё к месту и ничего лишнего. Ты командуешь так, что даже не задумываясь ни на секунду, мы выполняем твои распоряжения. Потому что они отданы в нужное время и в нужном месте.
Вот это меня раскусили… Хорошо ещё, что он сводит это к какой-то мистической хрени… Ну и как мне дальше вести диалог с этим проницательным медиком? Всё отрицать, как партизан на допросе, или вилять хвостом, как лиса, заметая следы на снегу?
— На этом всё, товарищ доктор? Или есть ещё что-то во мне загадочное и таинственное?
— Есть и ещё. И довольно много всего. Ты умело скрываешь следы преступления. Но делаешь это не как уголовник, не как преступник, а как матёрый оперативник из уголовного розыска, специалист, который знает досконально всю работу правоохранительных органов. Ты знаешь не один, а сразу несколько способов избавления от трупа. Просчитываешь на несколько шагов вперёд и свои, и наши действия. Наверняка и действия сотрудников милиции ты тоже можешь просчитать наперёд. Ты даёшь умные советы там,
