Шрифт:
Закладка:
Ну и что я ему скажу? Откуда я могу знать, почему свежая рана исчезла за ночь… А то, что она исчезла именно за ночь, я не сомневался. Так как при последней перевязке вчера, всё было на месте, и рана, и шрамы…
Доктор, подрезав ножницами швы, выдернул нитки из тела. Остались лишь красноватые точки на месте, где были нитки.
— Одевайся! Но я жду объяснений…
— У меня их нет, доктор. — проговорил я, натягивая на себя рубашку, — Я сама в шоке. Произошло что-то, о чём лично я понятия никакого не имею. Я постараюсь разобраться в этом. Когда пойму, откуда растут ноги у этого чуда, вырву их на фиг.
Доктор посмотрел на меня изучающе, пристально и в упор, а потом сказал:
— Лучше мне потом расскажешь, когда узнаешь. Я чувствую, что ты сейчас действительно не в курсе того, что происходит с твоим организмом.
— Честно. Не в курсе.
— Верю. Но остальное…
— Обязательно расскажу. Но чуть позже. Дай хоть в себя придти после такого шока.
— Сам в шоке. Понимаю тебя? Давай чай пить. Он уже заварился.
— Натана разбудим?
— А я не сплю. — донёсся голос из комнаты. Плавно перемещаясь в сторону туалета. — Чай тоже буду.
На столе появилась третья чашка. Все чашки были разные. Видимо хозяин квартиры не заморачивался в собирании коллекций фарфора, как это принято в «приличных» домах мещанской Москвы. Но это никого из присутствующих не раздражало. Хоть из жестяных, хоть из глиняных кружек, но горячий чай с утра — это ЧАЙ! Бодрит и пробуждает.
К чаю у нас было юбилейное печенье, хотя я бы не отказался и от бутерброда с маслом или с колбасой. У Вадима с этим были проблемы. Холодильника в доме не было…
Вот дела! Сапожник без сапог. И с этим человеком мы ещё вчера раскурочили целый работоспособный холодильник, чтобы выкинуть потом его где-то в Московской области.
Наш человек! Уважаю! Но холодильник ему надо подарить обязательно.
Например, на день рождения…
— Вадим! А когда у тебя день рождения?
— Хорошо, что спросила… Главное вовремя… Двадцать пятого…
— А какого месяца?
— Двадцать пятого мая…
— То есть позавчера… Было… И ты молчал?
— Дык… Я в это время в ванной со скальпелем развлекался… Прости меня, но там мне не с кем было об этом поговорить…
— И ты молчал? Не мог сказать…
— А что бы это изменило?
— Ну… Я не знаю.
— Вот. Вот поэтому и молчал. И кстати, Инга, я тебе одну очень интересную вещь скажу… — Вадим перешёл на заговорщицкий шепот. — У Натана день рожденья тоже двадцать пятого мая.
— Вы чего прикалываетесь надо мной?
— Нет. — Натан посмотрел на меня с иронической улыбкой. — А чего было говорить. Столько всяких дел, а тут… Мы что, накрыли бы стол и стали праздновать там, рядом с этим…
— Не продолжай! — Вадим тронул друга за руку: — Получилось даже лучше.
— Чем лучше? — повёлся Натан на провокационный вопрос.
— ТАКОГО дня рождения у меня никогда не было и дай бог никогда больше не будет. Я думаю, что и у тебя тоже?
— Да, ребята. Ну вы даёте… И что же в один день и в один год? Вы прямо как братья.
— Нет. Толя меня на год старше. Мне тридцать три исполнилось, а ему уже тридцать четыре.
— А учились вместе? В одном классе?
— Так получилось, — вздохнул Натан. — Я один год пропустил из-за болезни.
— Мы из-за этого и подружились тогда. Ещё во втором классе, когда нас учительница в один день поздравила.
— Ну, тогда с меня подарки вам обоим! — провозгласил я.
— Да там полная комната подарков. У меня столько подарков никогда не было.
— А неплохо бы покопаться в наших трофеях и разобраться, что к чему.
Мы, дружно топая, переместились в комнату. Но начать разбор ценных трофеев нам не дал пронзительный звонок в дверь.
Это было очень неожиданно…
Гостей мы, кажется, не ждали. Я быстро пробежал глазами по комнате… Вроде бы нигде и ничего такого… Мои бинты уже в мусорном ведре. Ведро под мойкой. Не видно.
Чёрт! Нож на руке под рубашкой… Срываю по-быстрому и кладу под подушку на диване. Рука натыкается на лежащий там наган. Сую его под диван, чтобы было не видно, но не слишком далеко… А вдруг…
Снова осмотрел комнату, коридор… Кроме грязной обуви, ничего в глаза не бросается…
А Вадим тем временем идёт к входной двери. Глазка у него нет, но он просто щёлкает замком и распахивает дверь…
Мы с Натаном, стоя у входа в комнату, из-за плеча хозяина квартиры смотрим и видим, как за порогом стоит немолодой усатый милиционер в форме лейтенанта. Он привычным жестом козыряет, поднеся ладонь к фуражке, и спрашивает строгим голосом, обращаясь к Вадиму:
— Гражданин Кац?
Глава четырнадцатая
Я стоял как вкопанный и не знал, что мне делать…
Бежать в комнату и нырять под диван за наганом, или всё же подождать. А вдруг ничего страшного не случилось?
Что-то я стал слишком уж кровожадным.
Сколько я уже ментов продажных замочил за последнюю неделю? Троих? Нет. Четверых…
И ещё в придачу четверых гражданских…
Нет. Если прибавить Ивановских ночных грабителей, то шесть будет…
А всего сколько жмуриков на свою карму повесил?
За последний месяц?
А за последний год?
Не пора ли остановиться? Передохнуть, да выдохнуть… На море съездить отдохнуть…
А тем временем, усатый лейтенант улыбнулся, Вадиму, хотя его улыбка была немного невесёлой.
— Здравия желаю! Это ваша машина стоит у подъезда?
— Запорожец? Светло-голубой?
— Так точно.
— Нет, это моего друга. — он обернулся и указал на Натана с забинтованной головой. — Что-то случилось?
— А документики ваши можно увидеть?
— Мои? — удивлённо спросил Доктор.
— И ваши, и друга вашего. Ну и на машину тоже?
Натан проявил несвойственный ему раньше апломб, и решил включить режим гражданина «качающего свои права».
— А в чём собственно дело?
Тёртый сотрудник правоохранительных органов, видимо уже не раз сталкивался с таким, поэтому он сразу пошёл в «атаку»:
— А что у вас с головой, гражданин? — он сделал паузу после слова «гражданин», в ожидании того, что гражданин тут же назовёт свою фамилию.
— Левин. Анатолий Богисович, — Натан уже протягивал строгому милиционеру свои документы. — Удагился. В машине. Гезко затогмозил.
— Понятно…
Милиционер взял документы в руки… Там была целая пачка. И паспорт,
