мальчик, мягкий острый вдох, когда дотрагиваются до простаты. Майк слегка обхватывает рукой член Лиама, обводит большим пальцем липкую головку, и Лиам кончает снова. Зубы впиваются в нижнюю губу, глаза зажмурены. Именно это выражение лица любит Майк, когда Лиам выглядит так, будто не знает, хорошо ему или уже запредельно, а может и то, и другое.

Майк целует его подбородок, потные волосы на виске, затем рот. После встает с кровати. Лиам слепо тянется за ним, пальцами хватается за руку.

— Просто приведу себя в порядок, дай мне минутку, — говорит Майк, Лиам издает протестующий звук, но отпускает.

Майк быстро принимает душ, смачивает полотенце теплой водой. Лиам не переместился ни на сантиметр. Не шевелится, только раздвигает ноги, пока Майк вытирает смазку и следы секса с его бедер, осторожно, потому что знает, что каждый нерв Лиама все еще горит, и даже самая мягкая ткань прямо сейчас чувствуется грубой.

— На спину? — спрашивает Майк, когда заканчивает, и Лиам стонет, как будто его попросили подвинуть землю, но послушно перекатывается на спину, предоставляя возможность удалить лишнее.

Простыни — охренительная катастрофа. Лиам не лучше, но Майк, честно говоря, не уверен, что пацан выдержит вертикальную позицию на ногах, пока меняется белье. Кровать достаточно большая, чтобы не ложиться на мокрое пятно, да и у Лиама привычка спать в обнимку, поэтому Майк просто бросает полотенце в ванной и возвращается в постель. Он не в силах сдержать кривую улыбку, когда Лиам немедля перекатывается на бок, устраивая свою голову на плече Майка и запуская пальцы в волосы.

— В следующий раз, может быть, я почищу тебя своим ртом, — усмехается Майк.

Лиам стонет.

— Я пока не могу, — хнычет он.

— Я сказал, в следующий раз.

— Но теперь я хочу, — ноет Лиам.

— Побереги энергию для другого раза, — говорит Майк.

— У меня нескончаемая энергия, — возражает Лиам, и, честно говоря, иногда кажется, что так оно и есть.

— Все было нормально, да? — спрашивает Майк.

— Глупый вопрос, — бормочет Лиам.

— Лиам, — настаивает Майк. Сам он знает, что было хорошо, но ему почему-то нужно подтверждение.

— Ты, блядь, потряс мой мир. Два больших пальца вверх. Сделал бы это снова, прямо сейчас, если бы был способен, — рапортует Лиам.

— Ты едва можешь держать глаза открытыми, — констатирует Майк, и Лиам, глядя на него, моргает медленно и тяжело.

— Тогда завтра, — зевает он. — И послезавтра, и…

— Засыпай, пацан, — ухмыляется Майк, накрывая ладонь Лиама на своей груди и сжимая.

— Хм-м-м, — сонно тянет Лиам, переплетая свои пальцы с пальцами Майка, и тому кажется, что не стоит тратить силы, чтобы отстраниться.

Глава 14

«Ойлерз» к концу сезона терпит очередной крах. Их будто бросило прямо в кирпичную стену, они снова не дошли до плей-офф, а впереди еще одно долгое межсезонье. Приходит апрель, а Лиам все еще его…

Лиам все еще принадлежит Майку.

Майк не собирается лгать, он не хочет разъезжаться на межсезонье. Он чувствует раздражение, вспоминая прошлое лето. Лиам, кажется, понимает это, произносит бессвязную речь о том, что не хочет никого другого, и Майку не нужно беспокоиться, но это только больше напрягает. Он не придает большого значения обещаниям, которые дают люди.

Не то, чтобы Лиам должен что-то обещать. Майк все еще зол на себя, ведь в прошлом году они ничего не обещали друг другу, и все же, когда Лиам подцепил того случайного скучного канадского парнишку, первое, что Майк почувствовал, было предательство. Как будто имел на это право.

У него не было права тогда, нет его и сейчас. И вряд ли Майк должен расстраиваться, если история повторится. Все вышло из-под его контроля, и он обижается на Лиама за то, что тот стал тем, чья потеря будет терзать.

Лиам продолжает рассуждать о планах «обязательно встретиться», но расстояние между ними осталось таким же, как и в прошлом году, и еще есть другие проблемы. Галифакс — это как заноза в заднице, туда не просто попасть. Но по большому счету дело не в этом: Лиам живет со своими родителями, чего Майк не понимает, хотя и не осуждает. Так что, если он поедет в Галифакс, варианты с его размещением будут слишком забавными, чтобы рассматривать их всерьез.

Засыпать на диване у Фицджеральдов и прокрадываться в комнату Лиама, как будто они оба подростки? Лиам скажет родителям, что уезжает на неделю, потому что его тридцатиоднолетний хрен-знает-кто приезжает в город? Насколько Майку известно, Фицджеральды пребывают в блаженном неведении, что их драгоценный единственный ребенок раздвигает ноги перед парнем старше его более чем на десять лет еще с тех пор, как был прекрасным краснеющим девственником. И, честно говоря, Майк предпочел бы, чтобы так оно и оставалось. Та же проблема и с приездом Лиама в Дулут: какое оправдание он мог бы скормить своей родне? Как бы Майк объяснил, что стал отшельником для своей семьи, тогда как сам будет проводить время с Лиамом, пока тот будет находиться в городе, но при этом демонстрируя, что между ними нет ничего серьезного?

Нет ни одного очевидного способа увидеть друг друга, но, неожиданно, через неделю после возвращения домой в Миннесоту, его агент предлагает решение, рассказывая об одном парне-тренере из ММА . Майк слышал про него, тот тренировал несколько знакомых парней из НХЛ.

— У него есть свободное время, и тебе неплохо было бы пройти специальную подготовку, — говорит агент. — Контактный бой так же важен для тебя, как и все остальное.

Он прав, когда так говорит: когда дело доходит до сути дела, удары, которые раздает Майк, являются единственной важной частью игры на льду. Он ничего не получит от того, что научится модным приемам или поработает над своим броском. Его три гола в прошлом сезоне не очень-то помогли команде. Молодежь вроде Лиама — квалифицированная рабочая сила. А работа Майка — выполнять тяжелую грязную часть.

И все же, ворчит он или нет, но хочет быть лучшим в том, что делает. Ну, вообще-то Майк хорош в этом, а ему хочется быть еще лучше. Для силовика время ускользает очень быстро. И если к тридцати годам тебе не грозит отставка, это значит, что ты долбанная элита. Майку скоро тридцать два, и контракт истекает в конце