Как только труп увезли с места крушения, специалисты НАСА по техническому обслуживанию приступили к каталогизации и уборке обломков. Вертикальная составляющая скорости была так велика, что обломки вертолета распределились на диво кучно. Вспыхнувший затем пожар обратил большую часть их в пепел и металлолом; такая участь постигла, в частности, легколистовую кабину и пузырь остекленения кабины, но сиденья, хвостовая балка и увесистая центральная часть – двигатель и трансмиссия – пострадали сравнительно мало.

Фрагмент за фрагментом обломки фотографировали, помечали ярлыками, загружали в фургон и везли в резервный ангар техобслуживания, где для них было выделено безукоризненно чистое и отгороженное место. На полу начертили силуэт вертолета, и каждый обломок, принадлежность которого удалось установить, аккуратно выкладывали по схеме.

Но при всей методичности этой работы комиссия по расследованию не смогла определить причину катастрофы. Техники из Эллингтон-Филд изучили каждый из обгоревших фрагментов, однако следов явной неисправности не нашли. Вполне здоровый пилот и годный к полету вертолет просто взяли и упали с неба.

Эла Шепарда отсутствие результатов расследования раздражало. Лунная программа «Аполлон» завершалась, начиналась активная работа над проектами «Скайлэб» и «Спейс Шаттл». Шепарду не хотелось вытаскивать грязное белье на всеобщее обозрение: не ровен час, под предлогом борьбы с ковбойскими повадками астронавтов или расхлябанностью технических служб финансирование урежут еще сильней, а оно и так сокращается. К тому же он считал себя обязанным дать ответ семье Тома; он не хотел, чтобы всю оставшуюся жизнь над ними висела постыдная тень «вероятной ошибки пилота». Но его команда не нашла ни одного неопровержимого доказательства механической неисправности.

Шепарду нужен был ответ. И, при всей своей нелюбви к расширению круга причастных, он рискнул довериться своим знакомым по ВМФ в Национальном совете по безопасности на транспорте, а те прислали своего самого опытного дознавателя – бывшего мастер-сержанта авиации и старшего инструктора Центра инспекции и безопасности ВВС, специализирующегося на вертолетах. Уроженца Хьюстона.

* * *

Мигель Фернандес стоял между двумя начерченными схемами, изучая куски покореженного, почерневшего металла. На переносных подставках установили дополнительные светильники, и угловатые обломки в их усиленном свете отбрасывали резкие тени.

Как будто стрекоза в костер на пикнике упала, подумал он.

Фернандес прилетел сюда прошлым вечером с базы ВВС Киртлэнд, что в Альбукерке, и воспользовался близостью дома матери, чтобы переночевать там. Утром приехал на базу Эллингтон, где у ангара его уже ждали с гостевым пропуском от НАСА. Приняли его холодно, чего и следовало ожидать в подобной ситуации. Если Фернандес обнаружит что-то, чего не нашли они сами, им гарантирована выволочка. Дежурный офицер сопроводил его в ангар, где были разложены обломки, принес по его просьбе кофе и оставил в одиночестве.

Фернандес вздохнул и отпил густой черной жидкости из одноразового стаканчика. Никто и никогда не оставался понаблюдать за его работой.

Он ознакомился с предварительным отчетом комиссии, пока летел в Хьюстон, и обдумал, какие именно причины она могла упустить. Теперь он неспешно прохаживался вдоль обломков, время от времени приседал, высматривая потенциальные подтверждения тех или иных предположений. Закончив этот быстрый начальный осмотр, он допил остаток горчившего кофе и вынул из бывшей при нем сумки блокнот, ручку и резиновые перчатки. Он расследовал множество крушений и выработал привычку, ничего не упуская, все оставлять таким, каким увидел в первый раз. Волевым усилием очистив ум от посторонних мыслей, он сфокусировался на деталях.

Проведя сорок пять минут в созерцании, наклонах, перебирании обломков рукой в перчатке и разглядывании их через очень сильные очки для чтения, он покинул расчерченную зону у хвостовой балки. Фернандес практически не сомневался, что ему удалось установить причину.

Запихнув блокнот обратно в сумку, он снял перчатки и отнес стаканчик к столику дежурного за новой порцией кофе.

Дежурный офицер посмотрел на Фернандеса жестким взглядом, пытаясь понять, нашел ли тот что-нибудь.

– Как у вас? – спросил офицер наконец.

– Еще не пришел к определенным выводам. – Фернандес решил, что ухудшать отношения не следует. – Ваши ребята очень хорошо поработали с обломками, исключительно профессионально. Лучшей работы никогда еще не видел. – Это было не так, но тут не повредит и солгать.

На лице офицера проступила легкая улыбка:

– Спасибо. Я передам.

Мигель медленно пошел назад, потягивая кофе и взвешивая в уме результаты изучения обломков. Поставив стаканчик на пол, он вытащил из сумки сводку, полученную от комиссии НАСА. Перечитал реконструкцию режима полета перед самым крушением и кивнул. Да, все сходится.

Допив кофе, он вынул из сумки Canon F-1 и макрообъектив с фокусным расстоянием 50 миллиметров, а также лупу и чистую пару перчаток. Повесив камеру на шею, он двинулся туда, где лежали самые крупные обломки – двигатель, трансмиссия, ступица ротора. Остановился, сделал несколько снимков для прикидки, натянул перчатки и согнулся внимательнее осмотреть замеченную ранее деталь.

Она сильно пострадала. При столкновении сломались и механизм, и крепление, а интенсивность пожара в такой близости от топливных баков привела к тому, что и остатки почернели и погнулись. Легко такое пропустить, если не встречал раньше и не знаешь, куда смотреть.

Фернандес сделал снимок с увеличением, несколько кадров под разными ракурсами. Потом поднял один из фрагментов и сделал новые снимки. Приблизил лупу, исследуя плоскость скола сломанного болта и красноречивые отметины на уцелевшей крепежной проволоке. Сравнил увиденное с остатками аналогичного болта на другой стороне механизма. Внимательно осмотрел пол вблизи, убеждаясь, что отсутствующей детали там нет.

Ему пришла в голову новая мысль. Он прошел к прямоугольнику, начерченному там, где команда, реконструировавшая вертолет, сложила неидентифицированные обломки, и порылся в них – просто на всякий случай. Детали и там не было.

Гайка болта поворотного шатуна отсутствует.

Без нее пилот не имеет возможности управлять вертолетом. По мере ослабления гайки вертолет начинает вихлять, а вибрация усиливается, но когда она отлетает полностью, пилот теряет контроль над тангажом и креном. Следы удара лопастей несущего винта по хвостовой балке говорили сами за себя. Крушение было неминуемо.

Но почему отскочила гайка? Критически важные компоненты вроде этого затягивают до необходимых оборотов и контрят. Гайка на противоположной стороне повреждена, но осталась на месте.

Исследуя деталь через лупу, он догадался о причине, а фотографии подтвердят ее. Контровочная проволока отсутствовала. А скорость, с какой отскочила гайка, свидетельствует о том, что она с самого начала не была завернута должным образом.

Фернандес оглядел чистый ангар НАСА, бело-голубые Т-38 с шасси на упорных колодках, целеустремленных техников в белых комбинезонах за работой.

Он определил две возможные причины.

Первая – кто-то пропустил ключевые шаги процедуры, когда закручивал гайку, а потом при проверке и приемке ошибку пропустили