Шрифт:
Закладка:
— Подожди, я сам, — предупредил он, в свою очередь, выбираясь из воды за огромным пушистым полотенцем.
Вытащил девушку, завернул в золотистую ткань, не удержался, снова накрыл её губы своими, потом схватил своё полотенце и очень быстро промокнул излишки влаги. И как был, подхватил драгоценную ношу и понёс в спальню; свет в помещении оказался предусмотрительно приглушён. Элге снова отдалась теплым ласковым ощущениям и приготовилась наслаждаться каждым мгновением ночи с её — наконец-то! — мужем, который каждым горячим взглядом, каждым прикосновении давал понять, как сильно её любит…
Глубокой ночью, в полной темноте и тишине, Элге открыла глаза и тихонечко вылезла из-под руки крепко спящего мужа из нагретой постели.
Нащупала приготовленный кем-то заботливым шёлковый халат, завернулась и прошлёпала босыми ногами к окну. Поправила распущенные волосы, густой волной укрывшие плечи и спину. Мимолётно вспомнилось, как Мад разбирал её прическу, умело выискивая в рыжих прядях шпильки и заколки. Какая улыбка играла на его губах, когда он пропускал огненные локоны сквозь пальцы, и потом, позже, когда сам взялся за инкрустированный перламутром гребень. Теперь дом спал, спал сад за окном, а ей удалось задремать совсем ненадолго. Отодвинула край плотной портьеры и бездумно уставилась в густую чернильную темноту. Что-то было…не так. Приятнейшая, прекрасная, идеальная картинка выбивалась одним мелким неправильным кусочком, царапающим сердце осколком. Невольно погрузилась в воспоминания, не замечая, как накручивает на палец длинную прядь волос. Картинки рассыпались хаотично и не желали складываться в одно целое. Всё, кроме утреннего обряда там, на холме, выбивалось из ожидаемого и прошло не так. Но плохо ли прошло? Все вроде бы остались довольны, и родственники, и гости, её саму — приняли вполне доброжелательно. Мад? К Маду вообще никаких претензий. Вечер закончился изумительно, муж вёл себя лучше, чем во всех её скромных и не очень девичьих фантазиях, так что не так, что..?
Одна — единственная малюсенькая фальшивая нотка комариным писком звенела внутри, но Элге откуда — то знала, что эта крошка способна разрастись до полноценной мелодии и разрушить весь стройный ряд выверенных нот.
Так и не разобравшись в источнике неясного беспокойства, Элге улеглась обратно, досыпать.
/Королевский дворец/
Совещание Малого совета завершилось и, дождавшись, когда все потянутся к выходу из просторного, с огромными, во всю стену окнами королевского кабинета, его величество негромко позвал, обращаясь к кристаллу связи, слабо мерцающему на его столе:
— Ваше сиятельство! Зайдите, будьте так любезны.
Кристалл имел овальную форму, радующий глаз жёлтый цвет и размер с мужской кулак, играл на свету всеми искусно ошлифованными гранями и передавал не только послание, но и узкому кругу особо доверенных лиц — местонахождение вызывающего. Король взглянул на свои руки, поморщился и с долей раздражения стянул перстни, небрежно бросив их на подставку из матового камня с тонкой искусной резьбой. Блаженно пошевелил освобождёнными от роскошной тяжести пальцами, приложил ладони к ноющим вискам. Дебаты вышли жаркими; он быстро переключился в режим внимательного слушателя, не мешая господам советникам выступать со своими предложениями, отстаивать свои идеи. На мгновение прикрыл усталые глаза, потянулся к силе, послал в ладони короткий импульс. Кожу кольнуло приятным холодком, и ещё через мгновение тупая, начавшая разгораться боль отступила.
В дверь, коротко постучав, вошёл невысокий изящный черноволосый мужчина.
— Светлого дня, Ваше Величество, — поклонился он.
Король поднялся из-за массивного стола и подошёл к одному из высоких стрельчатых окон, за которым виднелся бескрайний, благоухающий дворцовый парк. Помолчал, разглядывая вид из окна: буйству цветущих клумб и кустарников наступающая осень не являлась помехой. Взъерошил тёмные волосы с каштановым отливом, волнистыми прядями падающими на плечи. За его спиной почтительно притих придворный, сцепив перед собой руки; на пальцах неприлично сверкали крупными драгоценными камнями перстни — о его слабости к украшениям разве что легенды не складывали. Наконец монарх отвернулся от захватывающего вида и обратил взор на вошедшего.
— Что скажешь, Вестеро? Как он?
Мужчина шумно вздохнул.
— Как всегда, Ваше Величество, — в низком его голосе в этот раз не слышалось никакого веселья. — Замкнут. Отчуждён. Безучастен, как всякий живущий без надежды и веры человек. Печально видеть его таким.
— Книгу передали? — после длинной паузы поинтересовался король.
— Да, сразу же. Он сказал, что изучит. Без особого энтузиазма сказал, — повторно вздохнул маг.
— Ну а…в целом? Как на твой пристальный взгляд..?
— Мне показалось, он чем-то огорчён, — задумчиво протянул черноволосый, вызывая в памяти воспоминания о встрече. — Или обижен. Нет, пожалуй, всё-таки огорчён, мне кажется, так точнее. Вы же знаете…его, он всё прячет, если что и напоказ — только раздражение и гнев. Далантан был у него с визитом и с Вашим поручением, так Ар…
Король невежливо перебил:
— Я в курсе, что он вернул письмо — в мой же камин в мою собственную спальню и прилетело. Упрямец.
— Мне очень жаль…Бастиан.
— Ты не представляешь, как жаль мне, Вестеро. И я не о непрочитанном письме.
Дворцовый маг кивнул. Король выглядел расстроенным, как и всегда, когда получал подобные известия. Как будто стал ниже ростом, широкие плечи поникли, на лицо набежала тень, глаза насыщенного синего оттенка, опушённые неприлично длинными густыми ресницами, утратили блеск.
— Я сам навещу его в ближайшее время.
Карие с вишнёвым оттенком глаза мага сочувственно взглянули на монарха.
— Вы же знаете, как он не любит визиты. И ваши, к сожалению, тоже.
— Я не могу с этим смириться. Не могу, Вестеро. Мало ли что он там не любит! Хватит идти у него на поводу. Нельзя позволять ему дичать, нельзя забывать, не показываться ему на глаза. Он только говорит, что потерял надежду и просит оставить в покое, что видеть никого не хочет. А на самом деле ему ещё тяжелее в абсолютном одиночестве. Ему необходимо чувствовать себя нужным, даже если он орёт об обратном. Нет, Вестеро, отчаявшегося человека нельзя оставлять один на один с собой. Если он не хочет сам — я буду верить и надеяться вместо него. Когда-нибудь это закончится.
— Да услышит Вас Небо, Бастиан, — искренне откликнулся придворный маг.
После ухода Вестеро монарх вернулся к задумчивому созерцанию вида из окна, но вряд ли действительно что-то видел.
— Дастьен, — негромко позвал он, не оборачиваясь. — Не надоело подпирать стенку? Мог бы и как нормальный человек поприсутствовать на совете. И мнение твоё я с удовольствием бы послушал.
Участок одной из стеновых панелей напротив окна поплыл рябью, собираясь в очертания человеческой фигуры, приобрёл объём и потерял прозрачность. От стены неспешно шагнул молодой мужчина, похожий на его величество лицом и цветом волос. Мельком улыбнулся, стряхивая с узорчатого бархатного рукава невидимую пылинку.
