Снова замотав головой, я сжал кулаки, чтобы удержать себя в руках.

– Кто сказал, что я собираюсь к вам присоединиться? – спросил я, но Сайрус лишь рассмеялся:

– Боюсь, у тебя нет выбора, мальчик мой. Видар уже все решил. Бог Хаоса всегда получает то, что хочет. А сейчас он хочет тебя.

Мои руки, сжатые в кулаки, задрожали, и я почувствовал, как внутри меня что-то шевельнулось. Что-то темное. Такое уже случалось. Стоило подумать о том роковом дне, как желудок свело судорогой. Я попытался прогнать это ощущение, выбросить воспоминания из головы…

Дорога в Эдмонтон как черное пятно. Помню только, как сидел рядом с Блэр. Помню ее взволнованное лицо и осторожное прикосновение. И разрушительную силу, которая поднялась внутри меня. Я почувствовал ее, когда проснулся, и с течением дня чувство набирало обороты. Казалось, в присутствии Рейны сила становилась все более неуправляемой. А потом я больше не смог ее сдерживать, и она вырвалась наружу.

– Хаос неминуем, – проговорил Сайрус. – Совсем как смерть. Люди могут сопротивляться, игнорировать ее или проклинать, но смерть всегда была и будет с нами. И хаос тоже. – Он обвел рукой пространство вокруг себя. – Просто оглядись. Люди и понятия не имеют о том, что происходит у них под носом. Они живут так, будто им нечего терять. Строят города, пускают корни, а потом идут дальше, оставляя позади себя разрушения.

Не хочу ничего слышать. Не хочу в этом участвовать. Но больше всего я не хочу нести ответственность за…

– Истории о богах и героях для них всего лишь мифы, – невозмутимо продолжал отец. – Люди больше ни во что не верят. Им больше не нужны старые боги. Им больше не нужна Вальгалла.

Сердце заколотилось как ненормальное, и смятение внутри меня переросло в бурю. Разрушительную бурю. И я не знал, как ее остановить.

– Взгляни уже правде в глаза, – раздался голос моего брата. – Нравится тебе это или нет, но ты один из нас. Ты принадлежишь хаосу.

– Нет, – выдавил я, тяжело дыша. – Неправда. Я не…

– Правда! – Слова Гектора разнеслись по улице хлестким ударом, и в следующую секунду моего брата окружила черная аура, в которой то и дело сверкали молнии. Гектор потемнел лицом, и вскоре тьма окутала его целиком.

Я оглянулся на отца в поисках помощи, но тот ничего не сделал. Просто стоял, скрестив руки на груди, и молча наблюдал за происходящим.

– Авария случилась из-за тебя, – заявил Гектор. – Твои силы проснулись, и ты сделал то, что делает каждый из нас. Устроил хаос.

– Нет…

– Ты убил валькирию и ее преемницу, причем хладнокровно.

– Нет, черт возьми!

Сердце забилось так быстро, что, казалось, вот-вот вырвется из груди. Каждая клетка моего тела задрожала от напряжения. Совсем как тогда, в машине. Перед аварией. Я больше не мог сдерживаться. Не знал как.

– Отнюдь. И знаешь что? – Гектор шагнул ко мне и продолжил, понизив голос до заговорщического шепота: – Тебе это понравилось.

Бушующая внутри меня буря, эта дикая смесь вины, самобичевания и гнева, вырвалась наружу. Но обрушилась не на меня, а на дома вокруг – и те с грохотом рухнули. Все до единого. В воздух поднялись облака пыли, которые темными пятнами оседали на снег.

Я дышал так, будто пробежал марафон, хотя не сдвинулся с места. Мои руки были опущены. Я все еще дрожал, но от охватившего меня напряжения не осталось и следа. Весь… хаос исчез, и ему на смену пришло облегчение. И стыд. Горький стыд.

– Вот оно, – произнес Сайрус, медленно растягивая губы в довольной улыбке. – Вот оно.

Я все еще качал головой, хотя не мог больше отрицать очевидного и прятаться от правды. Не после того, как разрушил целый город, не пошевелив и пальцем. Не после того, как из-за меня произошла авария, в которой погибли мама и сестра Блэр.

Внезапно я почувствовал, как на плечо легла тяжелая рука, и поднял голову.

– Рагнарек – это не конец, хотя все думают иначе, – сказал Сайрус. – Рагнарек – это новое начало. Для нас и для людей. Гибель ждет лишь других богов и их слуг, а Видар, его последователи и все человечество наконец обретут свободу.

– Хочешь сказать, что… – я откашлялся, потому что мой голос охрип и теперь звучал устало. – …что конец света – это что-то хорошее?

– Ты ведь понимаешь, что «конец света» – это не что иное, как подмена понятий? – сухо вставил Гектор. Окружавшая его темная аура рассеялась. Гектор зачерпнул рукой горсть снега, слепил снежок и бросил его в один из разрушенных домов. – Видар вступил в битву с богами и вышел из нее победителем. Боги исчезли вместе с Асгардом, своей обителью, но не погибли. Они еще могут вернуться и забрать себе власть. Вот о чем говорится в преданиях о Рагнареке. О решающей битве с богами, их дальнейшей судьбе и окончательном уничтожении. Не о конце света.

– Гектор прав, – кивнув, подтвердил Сайрус. – После битвы, которая принесет с собой смерть, пламя и тьму, возникнет новый мир. Мир, где не будет места ни валькириям, ни богам, за исключением Видара. Мир, принадлежащий людям. И нам, ведь хаос неразрывно связан с людьми, куда бы те ни пошли, что бы ни делали и что бы ни оставили после себя, – закончил Сайрус.

Проследив за его взглядом, я увидел развалины домов. Обрушившиеся стены. Разбитое стекло. Сломанные балки. Все было уничтожено.

Может, в словах отца что-то есть? Может, конец света и правда означает новое начало?

– Пойдем, – сказал Сайрус, сжав мое плечо.

– Куда?

– К остальным. И тогда… тогда мы приступим к твоим тренировкам.

Глава 16

Блэр

Раньше я думала, что ничего сложнее уроков в школе в моей жизни нет и не будет. Но я ошибалась. Господи, как же я ошибалась! И за последние несколько недель я ясно это поняла.

– Еще раз! – Голос Тайры разнесся по равнине, как раскат грома. Она стояла передо мной, расставив ноги, и вызывающе смотрела на меня. – Это все, на что ты способна? Ты же валькирия, Хельхейм тебя побери! Веди себя соответствующе!

– А ты – наследница Тора. – Я стряхнула с колен травинки, выпрямилась и со стоном схватилась за бок, куда прилетел удар Тайры. Пульсирующая боль стремительно распространялась по всей левой стороне тела. – Даже если я буду тренироваться следующие сто лет, тебя мне не победить.

– А твоя мать могла.

Я замерла.

– Что?

Взгляд ее золотистых глаз пронзил меня.

– Да ты и правда не в