Рейчел пробурчала пару слов о своем отце, которые я не решусь повторить.

– Забейте. – Она нажала на кнопку в стене. Дверь гаража начала с грохотом открываться. – Мне уже лучше. Пойдем пешком.

Мы высыпали на улицу и направились на север так быстро, как только могла идти хромающая Рейчел. Когда мы прошли полквартала, особняк Дэров задрожал, застонал и рухнул, подняв в воздух грибовидное облако из пыли и обломков.

– Рейчел, мне очень жаль, – сказал Уилл.

– Не переживай. Мне все равно не нравился этот дом. Папа просто перевезет нас в какой-нибудь другой свой особняк.

– А как же твои картины?! – спросила Мэг.

Лицо Рейчел стало непроницаемым.

– Картины можно написать заново. А людей вернуть нельзя. Не останавливайтесь!

Я знал, что долго скрываться от tauri silvestres у нас не получится. В этой части Бруклина, у набережной, кварталы были длинными, а дороги – широкими, и просматривались они отлично. Мы почти добежали до кафе с ананасным чаем матча, когда Мэг закричала:

– Сильвестры приближаются!

– Мэг, – прохрипел я, – не всех коров зовут Сильвестрами.

Но насчет опасности она не ошиблась. Демонические животные, которым, по всей видимости, совсем не повредило рухнувшее на них здание, появились из-под обломков дома Дэров. Прямо посреди улицы стадо начало перестраиваться, коровы отряхивались, сбрасывая щебень с рыжих шкур, как псы после купания.

– Спрячемся? – предложил Нико, указав на кафе.

– Слишком поздно, – сказал Уилл.

Коровы заметили нас. Дюжина пар голубых глаз смотрели туда, где стояли мы. Быки подняли головы, издали боевое «му-у!» и бросились в атаку. Наверное, мы еще успели бы заскочить в кафе, чтобы коровы уничтожили его, и избавить район от бейглов с авокадо. Но вместо этого мы побежали.

Это могло лишь отсрочить неизбежное. Даже если бы Рейчел не шатало после транса, напущенного змеем, бежать быстрее коров нам было не по силам.

– Они догоняют! – крикнула Мэг. – Мы точно не можем сразиться с ними?

– Хочешь попробовать? – изумился я. – После того что они сделали с домом?

– Какое у них слабое место? – спросила Рейчел. – У них должна быть Ахиллесова пята!

Почему люди всегда так думают? Далась им эта Ахиллесова пята! То, что у одного греческого героя было уязвимое место на пятке, еще не значит, что у каждого монстра, полубога или древнегреческого злодея должны быть проблемы с ногами. Напротив, у монстров по большей части вообще нет тайных слабостей. Это в них и бесит.

Но я все же принялся копаться в памяти, стараясь выудить оттуда хоть какие-то сомнительные факты из дрянного бестселлера Элиана «О природе животных». (Естественно, обычно я такие вещи не читаю.)

– Ямы? – предположил я. – Вроде бы селяне в Эфиопии ловили этих быков в ямы.

– Вроде ямок, в которые сажают семена? – спросила Мэг.

– Нет, вроде глубоких ям в земле!

– Ям тут не наблюдается! – заметила Рейчел.

Быки уже сократили расстояние между нами наполовину. Еще какая-то сотня ярдов – и они размажут нас в лепешку.

– Туда! – крикнул Нико. – За мной! – И вырвался вперед.

Нужно отдать ему должное. Выбирая яму, он пошел ва-банк. Он подбежал к стройке роскошного многоквартирного дома, вооружился мечом из черной стигийской стали, который возник у него в руках словно из ниоткуда, и разрубил ограду из проволочной сетки. Мы последовали за ним на стройплощадку, где по периметру квадратного котлована пятидесяти футов глубиной узкой полосой стояли трейлеры и передвижные туалеты. Посреди провала возвышался мощный кран, стрела которого, находящаяся на уровне наших коленей, была повернута в нашу сторону. Место казалось безлюдным. Может, у работяг перерыв на обед? Или все они прохлаждаются в кафе с ананасным чаем матча? Как бы то ни было, я был рад, что мы не подвергаем смертных опасности.

(Только посмотрите на меня: забочусь о невинных свидетелях. Все олимпийцы безжалостно задразнили бы меня за это.)

– Нико, – сказала Рейчел, – это больше на каньон смахивает.

– Другого нет! – Нико подбежал к краю котлована и… прыгнул.

Мне показалось, что мое сердце совершило прыжок вместе с ним. Может быть, я даже закричал.

Пролетев над бездной, Нико приземлился на стрелу крана, даже не споткнувшись. Он обернулся и протянул руку:

– Давайте! Тут всего каких-то восемь футов. Мы прыгали через лаву и на бо́льшие расстояния!

– Может быть, вы и прыгали, – заметил я.

Земля задрожала. Стадо наступало нам на пятки.

Уилл отошел назад, разбежался, прыгнул – и приземлился рядом с Нико. Он посмотрел на нас и ободряюще кивнул:

– Видите? Не так уж и далеко! Мы вас поймаем!

Следующей прыгнула Рейчел – все прошло отлично. Затем Мэг, моя летучая валентинка. Когда ее ноги коснулись крана, стрела заскрипела и подалась вправо, отчего моей подруге словно серферше пришлось ловить равновесие.

– Аполлон, – крикнула Рейчел, – быстрее! – Она смотрела не на меня, а на что-то позади меня.

Грохот копыт уже отдавался у меня в позвоночнике, как удары отбойного молотка.

Я прыгнул – и шлепнулся на стрелу пузом: это было самое неуклюжее приземление со времен Икарова падения в Эгейское море.

Друзья схватили меня за руки, не позволив скатиться в бездну. Я сел, хрипя и стеная, – и в этот момент быки добежали до края котлована.

Я надеялся, что они помчатся вперед, рухнут в пропасть и разобьются насмерть, как лемминги. Хотя, конечно, лемминги на самом деле так не делают. Эти малыши, да хранят их боги, слишком умны, чтобы совершать массовое самоубийство. К несчастью, то же можно сказать и о дьявольских коровах.

Несколько первых быков и правда по инерции попадали в яму, но остальное стадо успешно затормозило. Несмотря на толкотню и злое мычание, исходящее с задних рядов, оказалось, что если и есть что-то, что может остановить лесного быка – то это другой лесной бык.

Я пробормотал себе под нос несколько ругательств, которые не использовал с тех пор, как хэштег #МинойцыВперед начал набирать популярность в соцсетях. Стоя в одном прыжке от нас, быки сверлили нас взглядом кровожадных глаз нежно-голубого цвета. Я чувствовал их кислое дыхание и вонь от их шкур, отчего мои ноздри норовили завернуться внутрь носа и окончательно схлопнуться. Животные ходили вокруг провала, но никто из них не пытался допрыгнуть до стрелы крана. Возможно, они усвоили урок «парящей» лестницы Дэров. Или были достаточно смышлеными, чтобы понять, что с их копытами будет сложно удержаться на узких стальных перекладинах.

Глубоко внизу полдюжины свалившихся в яму коров начали подниматься: по всей видимости, падение с высоты пятидесяти футов им ничуть не повредило. Они расхаживали по котловану и гневно мычали. Оставшаяся часть стада безмолвно бдела на краю ямы,