[4] Юджин Сернан цитирует Новый Завет, Первое послание апостола Павла коринфянам.

Глава двенадцатая

Интернат. Умные дети. Вопросы и ответы

Интернат «Озёрный», в котором работала моя тётушка, располагался за городом, в полуокружении трёх озёр, дугой охватывающих территорию интерната с северо-востока. Озёра бесхитростно назывались Первое, Второе и Третье и по своим размерам больше походили на пруды.

— По сути это и есть пруды, — рассказывала тётя, взявшая на себя роль экскурсовода. — Тут ручей протекает, Тихий. Он дальше впадает в речку Быструю, которая бежит к морю. Когда подыскивали место для интерната, обратили внимание на три естественных озерца. Они маленькие были совсем и образовались, можно сказать, естественным путём.

— Гнорры? — догадался я.

— Они.

— Кто такие гнорры? — спросил Быковский.

— А вон гнорр плывёт, смотрите, — я показал рукой.

Мы стояли на запруде между Первым и Вторым озером. Первое озеро, деловито работая лапами, пересекал гнорр с веткой в зубах.

— Это же beaver! — воскликнул Сернан. — Как это по-русски…

— Бобр, — подсказал я.

— Бобр, — повторил Сернан. — Точно. Смешноеслово.

— Чего это оно смешное? — вступился за бобра Быковский. — Нормальное слово.

— Это вы ещё не слышали, как по-грузински будет свинья, она же pig, — сказал я.

— Как? — одновременно спросили Быковский и Сернан.

— Хори, — я постарался повторить грузинский выговор с горловым «х».

— Бывал в Грузии? — спросил Быковский.

— Нет.

— Откуда тогда знаешь?

— В Кушке, в сборной дивизии, против которой мы играли, были грузины. От них слышал.

— Эй, мальчики, — вмешалась в наш разговор тётушка. — Вы не забыли, что я с вами?

— Как можно! — сказал Юджин. — Но вопрос сравнения местных и земных животных действительно интересный. Я почему-то всегда думал, что инопланетные животные должны кардинально отличаться от наших. А оказалось, что они похожи.

— Не все, — сказал я. — Но очень многие. Белковая жизнь на кислородных планетах… Правда, гнорров, насколько я помню, завезли на Цейсан с Гарада.

— Не только их, — сказала тётушка. — Когда началось активное терраформирование Цейсана, встал вопрос о животных, птицах и даже насекомых. Местных видов было крайне мало, и они вымирали прямо на глазах. Какие-то удалось поддержать и даже возродить. Но часть завезли с Гарада, это верно.

— Не боялись, что гарадские виды полностью вытеснят местные? — спросил Быковский, наблюдая за гнорром.

Гнорр тем временем выбрался на берег и, не выпуская из пасти ветку, скрылся в ближайших кустах, смешно виляя попой с коротким, совсем не похожим на бобровый, хвостом.

— Следили за этим, — объяснила Ланиша. И раньше следили, и сейчас. В особенности за хищниками. Те же гнорры, например, — травоядные. А вот кмеуты — хищники. Как и такхары. Но они домашние животные, и совсем не любят жить в дикой природе Цейсана. Предпочитают наши комфортные человеческие жилища, — улыбнулась Ланиша. — Хотя, конечно, если такхара или кмеута лишить возможности быть рядом с человеком, он одичает. Но мы своих не бросаем.

— У нас, людей, увы, бывает, — признался Быковский. — И собак бросаем, и кошек.

День был солнечным и для этого времени года очень тёплым. В северном полушарии Цейсана заканчивалась весна, а вместе с ней и учебный год.

В который уже раз я подумал о сходстве и различии наших планет и цивилизаций. Ты посмотри, даже дети у нас летом не учатся. Ни на Земле, ни на Гараде, ни на Цейсане. Каникулы для всех!

Вот что, действительно, интересно.

Почему такие разительные отличия в развитии общества (языки, государства, народы и расы, политический и экономический строй, наука и техника) и в то же время так много общего?

Причём не только в том, что касается непосредственно людей и силгурдов. Здесь как раз более или менее понятно, в конце концов, родина у нас одна — Земля, и все мы были когда-то одним человечеством. Но вот тех же кмеутов взять. Это же чистые земные коты и кошки, даже внешне похожи! Как гнорры на бобров. Или стлаки на волков. И лучшие друзья силгурдов — гарадские такхары точно так же произошли от хищных стлаков, как земные собаки — от волков.

Удивительно.

Такое впечатление, что неизвестная и могущественная сила, перенесшая некогда часть людей с Земли на Гарад, специально выбирала мир, напоминающий Землю даже в таких мелочах.

— А может быть, и не выбирала, — сказал я. — Может быть, нам всем просто повезло, что система Крайто-Гройто оказалась в какой-то момент настолько близко от Солнечной системы, что эта могущественная и неизвестная сила смогла воспользоваться редкой возможностью и провести свой эксперимент.

Мы уже находились в интернате, на встрече с детьми и подростками, и в привычном формате отвечали на многочисленные вопросы. Среди которых, разумеется, был и тот, на который я неоднократно пытался ответить сам себе и тем, кто спрашивал меня об этом.

Вот и сейчас спросили.

Вихрастый сероглазый мальчишка, напоминающий меня самого. Три земных года назад. Или двадцать с лишним гарадских, если вспоминать детство Кемрара Гели.

— Скажите, чем вы объясните, что мы так похожи? — спросил он, представившись. — Я знаю о теории, по которой мы все — земляне. Но даже если это так, всё равно не понятно, почему за два миллиона лет развития (он, естественно, пользовался гарадской временной шкалой) мы разошлись так мало. Спасибо, — он сел.

Вот я и отвечал на этот вопрос. Благо каких-то полчаса назад отвечал на него же сам себе. Просто повторить ответ, ничего сложного.

— Эксперимент? — с места переспросил мальчишка.

Встреча проходила в конференц-зале, напомнившем мне большой шатёр Circus Smirkus. Такие же, амфитеатром охватывающие сцену, зрительские ряды. Сама сцена по размерам почти такая же, как в родном цирке. Так что чувствовал я себя на ней прекрасно. Впрочем, все сцены, начиная с древнейших времён, похожи одна на другую. Просто потому, что спроектированы и построены с одной задачей — донести происходящее на ней до зрителя наилучшим образом.

Этот зал вмещал, как мне сказали, тысячу человек.

То бишь, практически всех, кто работал и учился в интернате «Озёрный». Правда, на встрече присутствовали не все, в зале виднелись проплёшины из свободных мест, но народу было всё равно много. Акустика