и триб. «Мы сплетаем наш мир из историй, как плетут свои сети пауки, — говорила мне мама, — поэтому это наш мир, и больше ничей. Каждый оставляет в нём своё плетение, которое навсегда останется частью реальности».

Мне нравится идти с родителями по воздушным переходам. Когда папа в рейсе, а мама занята, я люблю выбираться сюда. Сажусь в удобное кресло обзорной ячейки с книгой, чтобы любоваться на горы и облака, высматривать в небе волантеры, гадать, не летит ли на одном из них папа.

Вскоре мы доходим до причальной башни и видим наш волантер.

— Смотри, — говорит мне папа, — это «Ревант», один из самых больших мультикруизеров.

Мы специально задержались у прозрачной стены перехода, чтобы посмотреть на него снаружи. Заключённое в ажурную вязь несущих балок гигантское веретено фрактального поплавка белое, значит, главный привод не включён, волантер ещё полностью принадлежит нашей метрике. Папа объяснял, что, когда энергию подадут в резонаторы, поверхность начнёт отливать серебром, размываясь между ветвями Фрактала, а потом корабль замерцает и исчезнет, уходя на Дорогу.

Волантер пристыкован к мачте носом, где-то там переход, по которому мы попадём в многопалубную гондолу пассажирской части. Хвостовую часть опоясывают по кругу восемь консолей толкающих импеллеров, а за ними раскрыто перекрестие хвостовых рулей. Во сне я много знаю о волантерах, ведь мой папа штурман, но никогда не была на борту и вся дрожу от предвкушения. Мне кажется, что он прекрасен, и я никогда не видела зрелища лучше.

К верху причальной башни нас поднимает лифт, и красивая стюардесса в униформе улыбается, приглашая нас пройти. Отделка гондолы роскошна, золото и бархат, стекло и металл, а наша каюта одна из самых лучших, расположена внизу-спереди, её гостиная выступает из корпуса стеклянным фонарём, открывая великолепный вид на горы.

— Дорогой! — всплёскивает руками мама. — Это слишком роскошно! Можно было взять и поскромнее…

— Нет, — улыбается он, — вы заслужили самое лучшее! Я слишком много работал, вы меня слишком долго ждали, пусть наш совместный круиз будет идеальным!

Я их не слушаю, я прилипла к огромным, от пола до потолка, окнам, где пейзаж разворачивается и уходит вниз. Место города занимают горы и облака: волантер отчалил, и наше путешествие началось.

Вскоре по стенам пробегает слабая рябь и мерцание, вид за окнами скрывает туман — наш первый переход. Он короткий, туман исчезает, внизу снова горы, но уже другого мира.

— В круизных полётах переходы короткие, а зигзаги длинные, — поясняет папа, — чтобы пассажиры любовались пейзажами. Ритм движения подбирается так, чтобы смена времени суток в срезах совпадала с бортовой, так что вечером мы будем любоваться чередой закатов: над горами, морем, степью, лесом. А ночью сможем посмотреть сверху на огни больших городов. Днём будут остановки в самых красивых местах. Волантер зависнет, остановит импеллеры, можно будет выйти на наружные палубы. Обычно это делается в обеденное время, чтобы пассажиры могли посетить открытый ресторан и насладиться видами не через стекло. В круиз входит несколько долгих стоянок с причаливанием, там можно будет прогуляться по земле, посмотреть достопримечательности, искупаться в море или горном озере, посетить заведения местной кухни, купить сувениры и так далее. Но это всё потом, сейчас у нас торжественный обед! Наряжайтесь во всё самое красивое, так принято, это главный официальный момент круиза.

Ресторан даже более роскошный, чем остальные помещения волантера, хотя после нашей каюты мне казалось, что это невозможно. Деревянные кресла, бронзовые светильники, огромные панорамные окна, резные панели отделки на стенах, сверкающая посуда. Я от переживаний уже проголодалась и с нетерпением жду, когда подадут обед, но его всё не несут и не несут. Пассажиры, наряженные в лучшие костюмы и платья, неторопливо собираются и занимают места. Их имена написаны на табличках, стоящих на столах, стюарды вежливо провожают их к столикам, указывая, куда садиться. Я с радостью вижу, что «детей третьего возраста», то есть моих ровесников, действительно много, а значит, мне будет с кем почитать. Первого и второго возрастов нет, считается, что такие путешествия наиболее познавательны и полезны как раз в третьем, а вот «переходный» четвёртый представлен, это их последняя возможность беззаботного отдыха, не обременённого взрослым статусом, до которого им осталось совсем чуть-чуть.

Когда все расселись, звякает колокол. В центр зала выходит капитан — в белом мундире и фуражке с кокардой. Очень представительный молодой мужчина. В моём сне вообще нет пожилых, никого старше сорока, наверное, не знаю почему. Он приветствует собравшихся, поздравляет с началом круиза, желает приятного отдыха на борту волантера «Ревант», заверяет в полнейшей безопасности полёта. В это время официанты с подносами быстро разносят бокалы — с шампанским для взрослых и газировкой для детей. Закончив речь, капитан предлагает всем выпить за начало круиза.

— Но сначала мы сменим пейзаж за окном! — заявляет он торжественно. — Поднимайте бокалы, сейчас «Ревант» нырнёт в туман межпространства и выйдет над самым красивым океаном во всем Мультиверсуме!

По стенам пробегает рябь, панорамные стёкла ресторана заливает туман… и я просыпаюсь, — закончила свой рассказ Сашка.

— Блин, на самом интересном месте! — досадует Даша. — Я аж заслушалась. Думала, ты хоть пожрёшь во сне!

— Нет, — качает головой девочка. — Я вижу этот сон часто, но он всегда заканчивается на этом месте.

— Всегда одно и то же? — уточнила Аннушка.

— Нет, разные части одних и тех же событий. Объединила несколько снов в один рассказ, так, как мне показалось правильным. Я видела их короткими сценами и не по порядку, но всегда была концовка — ресторан, речь, переход. Сны очень радостные и светлые, но просыпаюсь я с тяжёлым чувством. Не знаю почему.

— Мне кажется, ты перечитала мелефитских книг, — сказала Аннушка. — Твой сон местами очень похож на их описания. Белый город в горах с садами на крышах, волантеры, парящие между башен… Мелефитская литература сложна даже для меня, и уж точно совсем не детская. Её фрактальная многослойность может здорово сдвинуть крышу с непривычки.

— Я читаю всего две книги, — возразила Сашка, — те, что взяла с собой. Остальные я только пролистала для мамы Алины.

— У тебя больше одной мамы? — навострила уши Даша. —