Они особенно оживлялись, когда Рим вел тяжелые войны и не мог уделять должного внимания морским просторам. Когда киликийские пираты стали полными хозяевами Средиземноморья и держали в страхе даже многие прибрежные провинции, против них Рим направил знаменитого Гнея Помпея с огромным флотом и лучшим войском. Помпею удалось разбить пиратов и захватить их неприступные гнезда в гористой Малой Азии. Пожар был потушен, но искры остались. Истребить пиратский дух в этих краях не удавалось никому. Уж слишком большой имелся соблазн мгновенно получить богатейшую добычу. Слишком большие ценности перемещались по воде, изрезанной морскими путями. Бедные, но смелые потомки бесстрашных киликийцев не могли равнодушно смотреть на такое безобразие и при случае, не задумываясь, ставили на кон свои жизни.

Команда корабля знала, как действовать в подобной ситуации, гребцы мгновенно заняли свои места и налегли на весла. Но все было напрасно. Быстроходные пиратские либурны неумолимо сокращали расстояние между собой и желанной добычей.

Поравнявшись с кораблем, пираты вступили в переговоры с греком.

– Отдайте нам все ценное на корабле, и можете спокойно продолжить плавание, – потребовали они. Пьяный голос добавил. – Если мы сочтем, что ценностей достаточно, чтобы вас отпустить.

Шансов избежать морской битвы не было, хотя гребцы упорно работали веслами, надеясь укрыться в ближайшей удобной бухте Родоса. Капитан с надеждой посматривал на остров, ожидая от него помощи. Как назло, поблизости не было приличных военных кораблей. Он вступил в полемику с пиратами, надеясь затянуть время в ожидании чуда:

– На корабле нет ничего ценного и вообще груза. Его заказал прокуратор Иудеи для перевозки своих легионеров.

– Врешь, проклятый грек, – возмутились пираты. – Мы по осадке корабля можем определить, пуст он или полон добычи. Ну-ка начинайте перегружать нам амфоры с вином, что выглядывают из-за кормы.

Идея оттянуть грядущие события путем переговоров была наивной; скорее противники расценили ее как проявление слабости и неуверенности в собственных силах. Морские разбойники вступили в диалог, но продолжали окружать судно, избранное жертвой.

Пираты атаковали корабль со всех сторон. Со своих небольших суденышек они приставляли специально заготовленные лестницы и карабкались на палубу, размахивая мечами. Иные бросали веревки с кошками и виртуозно по ним взбирались.

Пилат направил копье в грудь первого, взошедшего на несколько ступенек. В последний момент он отвел оружие немного левее и вонзил в плечо. Раздался дикий крик, но Пилату не было времени наблюдать за последствиями удара. Рядом показалось смуглое бородатое лицо с копной никогда не чесанных волос.

Правая рука прокуратора была занята копьем, а оно в этой ситуации оказалось бесполезным. Менять копье на меч было поздно, и Пилат с силой ударил бородатое лицо щитом. Пират упал на своего товарища, лежавшего на дне суденышка и прикрывающего рукой раненое плечо. Кровь из разбитого носа затопила лицо лежащего снизу. У третьего нападавшего римлянин выбил из рук меч, и тот добровольно поменял направление движения на противоположное.

Сосед Пилата сбросил на голову самого резвого бандита амфору с вином, со словами: «Возьми то, что хотел!» Поданное таким образом вино пиратов не обрадовало, энтузиазм после удачного броска у нападавших и вовсе иссяк. Суденышко столь же скоро отчалило от корабля, как и пришло. Увозили они единственную добычу: напиток Диониса, выплеснувшийся из разбитой амфоры. Предводитель морских разбойников, на которого пришелся удар, молча лежал на палубе, уткнувшись лицом в лужу вина, смешанного с кровью.

Понтий Пилат устремился на помощь другим морякам, которым приходилось туго. Он ранил одного пирата, проникшего на палубу, второго, тощего, обезоружил и выбросил за борт. Затем опрокинул в море лестницу с карабкающимися людьми.

Потеряв надежду на добычу, остальные пиратские суда – одно за другим – отчаливали от бортов корабля. Отплыв на некоторое расстояние, морские разбойники махали кулаками и кричали угрозы, но это все, что они могли сделать.

После боя к Пилату подошел хозяин корабля:

– Признаюсь, сильно сомневался в твоем воинском искусстве, когда ты появился. Теперь я рад, что ошибся. Благодаря тебе мы отстояли корабль.

– Рад, что смог отплатить за твою доброту.

– Вот, возьми. Они тебе пригодятся, – хозяин высыпал на машинально протянутую ладонь Пилата горсть денариев.

– Не стоит благодарить. Я ведь защищал и собственную жизнь, – смущенно промолвил римлянин.

– В любом случае, ты делал это мастерски. Наблюдать за твоей работой было приятнее, чем смотреть гладиаторские бои. Настоящий профессионал должен получать хорошее вознаграждение. Ты бы не хотел продолжить плавание на моем корабле? – предложил грек. – Я буду платить тебе столько, сколько не получает ни один наемник.

– Искренне благодарю за доброту, но меня ждут некоторые дела в Иудеи.

– Жаль, – произнес разочарованный грек и ушел осматривать последствия морской битвы.

На Родосе Пилат, как ребенок, накупил на полученные денарии множество восточных сластей. В портовой таверне он заказал самые лучшие яства, что смогли предложить местные повара. В довершение празднества Пилат попросил своего любимого фалернского вина. Прокуратор ужасно соскучился по хорошей еде, к которой привык за последние годы.

Затем Пилат на местном рынке набрал целую корзину продуктов, которые могли храниться продолжительное время. Когда покупки были закончены, прокуратор с ужасом заметил, что не в силах донести все свои приобретения до корабля.

И тут явился чрезвычайно любезный помощник, который предложил свои услуги по доставке. Правда, далеко не бесплатно. На рынке давно существовала профессиональная категория людей, которые обслуживают тех, что не соизмеряли свои силы с желанием приобретательства. Рынок острова, находившегося на перекрестке торговых путей, мог не только удивить любого человека, но и помочь добровольно лишиться последнего денария. За покупающим Пилатом давно наблюдал готовый услужить раб; и он возник, как только Пилат убедился в собственной беспомощности. Римлянину пришлось расстаться с остатками неожиданного вознаграждения. Зато все купленное было доставлено на корабль, и Пилат обеспечил себя не только всем необходимым до самой Кесарии, но и маленькими радостями. Ведь благодарность расчетливого грека грозила иссякнуть после того, как Пилат отказался продолжить службу на его корабле.

Хотя он купил далеко не все, что ему было действительно необходимо. Свою оплошность прокуратор осознал довольно скоро.

Возвращение

Понтий Пилат сошел на берег в Кесарии и… застыл в недоумении. Он совершенно не знал, как приступить к своим обязанностям, как показаться прежнему миру, покинутому им в минуты отчаяния. Ему казалось, что с тех пор прошла целая вечность.

Главное, его облик не позволял предстать перед легионерами и даже перед иудеями, которыми Пилат управлял. И те и другие исполнились бы презрением; авторитет прокуратора оказался бы окончательно подорванным. Грязная истрепанная одежда, которая нисколько не заботила его во время