– Да, – тихо сказала Исана. Она коснулась ладонью его изуродованного шрамами лица – выжженного на нем когда-то клейма труса. И дотянулась до его губ нежным поцелуем.

– Нет, во второй раз я бы не смогла.

Он, кивнув, прижался лбом к ее лбу:

– Ну вот.

Они еще постояли так, но наконец Исана спросила:

– На что намекал Аквитейн, помянув необдуманную защиту женщин?

Арарис задумчиво протянул:

– Это было после Семи холмов. Когда поле осталось за нами, Септимус возглавил конную погоню за врагом. Командиры мятежников укрылись по разным доменам и… рабов они не пожалели. – (Исана содрогнулась.) – Особенно один… забыл, как его звали. Высокий хлыщ… какой-то граф. Клинком он владел неплохо, и его люди отстаивали его до смерти. Нам с Олдриком, Септимусом и Майлсом пришлось проламывать их последнюю оборону. И мы едва справились. – Он вздохнул. – Перед концом случилось… грязное дело. В покоях того графа мы нашли рабынь. Одна покончила с собой, видя, что он гибнет. Остальные были не в лучшем состоянии. Всем было не больше шестнадцати, и все в рабских ошейниках. – Исану затошнило. – Бо́льшую часть жителей мы взяли живыми. В том числе того, кто надевал ошейники. Мы заставили его снять их с трех женщин, а четвертая… – Арарис покачал головой. – Ей лет четырнадцать было. А ошейник носила с десяти, и она была…

– Не в себе? – мягко подсказала Исана.

– Ее сломали, – ответил Арарис. – Она знала только один способ общаться с людьми – предлагать им себя. Она даже одеться сама не умела. И ее долго спаивали вином и афродином. Правда, красивая девочка, но по глазам было видно – ее уже не вернешь. Принцепс, конечно, взял ее под свое покровительство. Но она с каждым днем все больше возбуждалась, страдала. Для нее весь мир перевернулся. Она не знала, кто она такая и что с собой делать. К нашему возвращению в столицу Алеры она только дрожала и вскрикивала. – Арарис взглянул на Исану. – Она владела водяной магией – сильной магией.

Исана резко втянула воздух:

– Но… это значит, что с расцветом дара…

– Она стала ощущать то самое, что ощущали бравшие ее мужчины. Бедняга. Смерть была бы милосердней. – Он прокашлялся. – Так вот. Она все вопила и плакала, пока однажды ночью не замолчала. Септимус послал Майлса проверить, что с ней; тот, как в первый раз увидел, все глаз с нее не сводил. Он тогда был всего годом или двумя старше ее. Исполняя приказ Септимуса, Майлс застал девочку с Олдриком.

– Ох, во́роны! – выдохнула Исана.

– Майлс от ревности вышел из себя – взъярился на Олдрика, хотя девочка, казалось, была не против. И на месте вызвал Олдрика на Juris macto – судебный поединок.

– Известный всей Алере, – заметила Исана.

Арарис кивнул:

– Майлс неизбежно погиб бы, я и толкнул его под колеса фургона. Вот где он получил травму колена. А я заменил его на поединке.

Исана нахмурилась:

– Почему?

– Потому что Олдрик не должен был так поступать. Даже если ей от того стало легче. – Он коротко, бледно улыбнулся. – Есть вещи, о которых нельзя забывать.

Она медленно кивнула:

– Продолжай.

– Уже заканчиваю, – сказал Арарис. – Я победил Олдрика, но убить его не мог. Он был одним из «сингуляров»[1] Септимуса. И мне как брат. Но пока он стоял на коленях, Септимус подошел и обвинил его на глазах у всей столицы. Изгнал из легиона и недвусмысленно дал понять, чтобы не показывался на глаза, если хочет жить.

– И что дальше?

– В столице его после этого и в судомойки никто бы не взял. Он забрал девушку и скрылся.

– Одиана, – сказала Исана. Ей тотчас вспомнился рослый суровый Олдрик и неизменно сопровождавшая его кудрявая красавица.

Арарис кивнул:

– Я старался обращаться с ней по-доброму. Кормил ее. В холодную ночь по дороге к столице отдал свое одеяло. Думаю, потому она и помогла мне при Второй кальдеронской битве. Но позже я подумал, что было бы лучше, если бы я не дрался с Олдриком, когда Майлс благополучно оказался в лечебной ванне. После дуэли события, которые ее спровоцировали, стали достоянием общественности. У Септимуса не было другого выбора, кроме как уволить Олдрика, причем как можно более жестко. Если бы я так не поступил, возможно, Олдрик мог бы участвовать в Первой кальдеронской битве. Возможно, это что-то изменило бы. Возможно, многое изменилось бы.

– Ты в это веришь? – спросила Исана.

Арарис слабо улыбнулся:

– Не знаю. Я часто думал: что, если бы я поступил иначе? Но наверное, так вспоминаются любые важные решения.

В дверь постучали.

– Ага, – сказала Исана, – вот и посланец Сената. – Они разомкнули объятия. Исана тщательно оправила платье. – Открой, пожалуйста.

Арарис, вернув себе безупречную солдатскую выправку, склонил голову и шагнул к двери. Он протянул руку…

И дверь сама слетела с петель, с визгом разорванного металла ударив Арариса прямо в грудь, отшвырнув его через всю комнату на противоположную стену.

Комнату заполнили люди в черных доспехах. Они действовали быстро и точно. Один отбросил дверь с лежащего на полу Арариса. На неподвижного бойца нацелились два клинка. Еще два блестящих клинка грозили Исане, застывшей с глазами, полными ужаса.

* * *

На мужчинах не было черных доспехов.

Они были покрыты хитином ворда.

На их шеях блестела сталь рабских ошейников.

В коридоре прозвучали легкие шаги, и в комнату вступила стройная женщина в широком темном плаще. Тонкая, женственная, белая как снег рука указала на Исану острым кончиком черно-зеленого ногтя.

– Да, – нечеловеческим жужжащим голосом произнесла она. – Да, я узнаю запах. Это она.

– Госпожа, – подали голос из коридора. – Охранные фурии вот-вот вырвутся на свободу.

Царица ворда – а никем иным она быть не могла – подошла к Исане и стиснула ее запястье. Исана проглотила крик боли, когда под пальцами царицы что-то хрустнуло.

– Берите обоих, – едва ли не промурлыкала царица. – О да. Теперь мой черед.

Глава 9

– Трибун Антиллар, – позвал Тави, – вы мне нужны.

Макс, оторвавшись от обеда, недоуменно заморгал, услышав такой тон. Впрочем, друг Тави был еще и легионером. Он мгновенно поднялся, стукнул себя кулаком по груди, отдавая салют, и, дожевывая на ходу, вышел вместе с Тави. Тот от дверей общей столовой высмотрел шагающего по лагерю Красса, погруженного в разговор с одним из центурионов.

– Трибун Антиллус! – гаркнул Тави. – Центурион Шульц! За мной!

Оба отозвались почти в точности