с ним подобное происходит, то виновник печалей обязательно умирает. Когда в муках, когда быстро. Аркашке повезло, его не надо вязать и везти на задушевный разговор, велено просто умертвить с гарантией. И очень хорошо, поскольку такого шустрика волочь через пол-Европы — удовольствие весьма сомнительное. А так всего лишь его голову доставить надо, что, согласись, куда проще. Ладно, речь не о том. Вот какое предложение — дабы избежать конкуренции, которая может помешать делу, давай договоримся вот о чем — мы этот приз на двоих распилим, кто бы из нас его не грохнул. В равных долях. Ты как?

— Не вопрос, — запив бифштекс соком, кивнул я. — Очень верный подход. Собственно, все равно я его убить очень сильно хотел, а если за это еще и заплатят… Но вообще, скажи Шлюндт мне сразу, что Аркаша вовсе не неуклюжий раздолбай, то все могло бы сложиться совсем по-другому.

— Полностью согласен, — хмыкнул Баженов. — Ты бы просто прострелил ему затылок в первой же пещере, худо-бедно приспособленной под утилизацию тела. Расщелина там, подземная река… Короче, чтобы никогда не нашли. Что ты глядишь на меня? Или нет? Или только я один такой испорченный?

— Скорее всего да, — неохотно признал я, — так и поступил бы.

— И Августыч данный факт прекрасно осознавал, потому ничего говорить не стал, — тоном учителя, общающегося с недалеким учеником, продолжил Вячеслав. — Дед наш, конечно, кроме себя никого не любит, опять же самодостаточен неимоверно, но какой-никакой круг общения ему все же нужен? Впрочем, слово «свита» сюда тоже подходит, что уж там.

Ага. А вот случись наоборот, убей меня Аркадий и притащи ему слезу, тут возражений точно бы не последовало. С другой стороны — с чего меня Шлюндту жалеть? Я ему кто? И мороки меньше, покойнику окончательный расчет ни к чему.

— Только кто ж знал, что Аркашке шлея под зад попадет? — вздохнул Баженов. — Главное, и предпосылок никаких для того не наблюдалось… Все, закончили о нем. Итак, подытожим. Я беру на себя сеть плюс поднимаю еще кое-какие старые связи. На тебе шаманы-кустари и мониторинг госорганов. Кстати, молодец, вот тут ты хорошо подсуетился. Если у горе-бегунка запасного комплекта документов нет, то может он засветиться. Эпидемий в Москве боятся сильно, потому если у него рожу реально крепко растопырит, запросто могут силком в «инфекционку» доставить, а там документируют всех, даже случайно забежавших мышей. Может, и дзинькнет этот колокольчик.

— Плюс я завтра смотаюсь в леса, с настоящим шаманом попробую пообщаться.

— Почти наверняка впустую проездишь, — прямо в тон моим недавним мыслям произнес Слава. — И Аркашка туда не попрется, и сам ты больше проблем можешь нажить, чем пользы… Но съезди, съезди. Видно, что ты парень настырный, пока вариант не отработаешь — не угомонишься. С годами, если раньше не убьют, поймешь, что это чаще блажь, чем необходимость, но пока живи, как живется. Так, что еще?

Я жевал бифштекс, кивал, смотрел на него.

— Максим, что еще? — повторил Баженов. — Это вопрос.

— А что еще? — непонимающе уточнил я.

— Мать моя женщина! — выдохнул он. — Имеется в виду — мне еще что-то надо знать? Относящееся к делу или то, что может повлиять на результат нашей работы? Говори сейчас, чтобы после нежданчики не выскакивали, всякие там «просто забыл рассказать».

— У меня с вурдалаками терки, — отозвался я. — Глава одной из семей на меня клык точит, сулит смерть страшную, лютую.

— Мельчает столичный вурдалак, — вздохнул собеседник. — Раньше главы семей убивали без анонсов, просто потому, что их статус к тому обязывал. Н-да. А кто из них-то?

— Самвел.

— Арарат, — иронично глянул на меня Слава. — Мы армянскими именами будем перебрасываться? Вопрос какой был? Который из глав на тебя окрысился?

— Так это ответ. Самвел Саркисян. Он рулит семьей на окраине Москвы, причем сейчас активно расширяет свои владения, а я, выходит, ему в этом помешал.

— Капец, конечно, — провел по седым волосам ладонью Баженов. — Куда мир катится? Глава вурдалачьей семьи Самвел Саркисян, в красных мокасинах и ремне «Армани» с вот такой, ара, огромной пряжкой. Ты серьезно?

— Какие шутки? — Мне отчего-то стало немного обидно. — Все так и есть.

— Я-то думал, у тебя проблемы с Арвидом, Ростогцевым или, того хуже, с старым хрычом Аристархом. То есть с кем-то, кого можно воспринимать всерьез. А этой гопоте скороспелой, если будут под ногами путаться, мы глотку вырвем, да и все. Не хватало еще серебро на них тратить…

— Хорошо бы, если так, — с сомнением протянул я. — Слушай, а ты чего Аристарха вспомнил? Его в Москве давно как легенду из давнего прошлого воспринимают, а некоторые думают, что его даже и не существовало никогда. Если бы не рассказы моего наставника, то и я бы так считал. Просто кого ни спроси, все про Аристарха слышали, но никто его в глаза не видел.

Кстати, даже Модест Михайлович — и тот никогда не встречался лично с легендарным московским вурдалаком-долгожителем, который, по слухам, пробовал на вкус кровь Ивана Третьего, Марины Мнишек, последнего из Романовых и товарища Троцкого. Хотя слышал про него немало и до отъезда из России, и после возвращения обратно.

— Еще одна новость, — констатировал Баженов. — Хотя скажу так: в случае с Аристархом ни в чем никогда быть уверенным нельзя. Даже крамолу себе позволю — неизвестно еще, кто лучший манипулятор — он или наш наниматель. Что тот, что другой непревзойденные мастера наводить тень на солнечный день. И для информации — Аристарх точно существует, я сам его видел, своими собственными глазами. Трижды. А один раз даже поручкался.

— Круто, — признал я. — И вот еще что. Не знаю, в курсе ты или нет, но у нас имеются конкуренты.

— Августыч что-то такое упоминал. Но ты же вроде их в горах с хвоста скинул?

— Одних — да. А Голема нет.

— Голем, Голем. — Слава потер лоб. — Это Антонов, что ли? «Золотой мальчик»? Верзила под два метра, который всегда прет вперед, точно бульдозер?

— Он, — кивнул я. — Описание совпадает.

— Плохо, — вздохнул мой собеседник. — Здесь не вурдалаки, этого потомка дипсодов шапками не закидаешь и на испуг не возьмешь. Если только перекупить, да