Альфонсикус выхватил бутылочку из рук Бригитты и надолго приложился к ней.

– Не надо так много,– запротестовала демоница.– Достаточно двух глотков.

Грешник оторвался от эликсира, и удовлетворенно выдохнул. Было видно, что боль отпустила.

Он улыбнулся и спросил:

– И зачем это дочь герцога занесло сюда? Я могу вам чем–нибудь помочь? Вы мне помогли – теперь моя очередь.

Бригитта засмущалась, но преодолев природную скромность, рассказала этому малознакомому грешнику все, что ее тревожило. Альф слушал внимательно, ни разу не перебив. Он только настороженно оглядывался вокруг, но Бригитта его понимала: черти внезапно приумолкли у своего костра.

– Мне очень интересно все, что рассказывает такая красивая девушка,– оглядываясь, проговорил грешник,– но я не понял, в чем состоит ваша просьба? Говорите, не стесняйтесь.

– Я вот насчет, поцелуев,– краснея, проговорила Бригитта.– сложно этому научиться? Вы знаете в этом толк?

Альфонсикус неприлично хохотнул.

– Только поцелуи? Может быть, вас еще что–нибудь в этом духе интересует? Я – истинный знаток в такого рода делах.

– А что еще?– с жадным любопытством осведомилась демоница.

На лице грешника явно выразилась борьба: губы что–то хотели сказать, но лоб в это время думал, поэтому губы шлепнули пару раз и застыли.

– Вы поможете мне?– заторопилась Бригитта.– Я вам могу заплатить за обучение.

Как «хорошая девочка» демоница знала, что за любой труд нужно платить, так учил ее папа.

– Хорошо,– грешник предвкушающе улыбнулся.– Я научу вас искусству любви. Давай на «ты»?– Внезапно предложил он.

– Давай,– опешила Бригитта.

Она не представляла, что можно вот так легко общаться с грешниками – а это был очень красивый экземпляр, и их никто не слышал.

– Приходи завтра, Бригитта. Сможешь? Только чуть раньше. У нас будет больше времени для общения. Сейчас черти начнут обход и тебя увидят.

– Да–а–а,– согласилась Бригитта.– Во сколько?

– Сразу после полуночи. Все охранники уходят в это время веселиться. У нас будет около двух часов.

– Хорошо, я приду.

– Я оставлю этот эликсир себе,– не то спросил, не то сообщил ей грешник.– Принеси завтра еще. Сможешь?

– Да,– Бригитта с жалостью посмотрела на красивое лицо.– Тебе больно? Тебе всегда больно?

– Уже нет, благодаря тебе,– улыбнулся Альф.– Надеюсь, что ты не бросишь благое дело на полпути?

– Я не брошу,– заверила его Бри.

– Все, иди, вроде черти идут,– Альфонсикус поднялся и принялся, как ни в чем не бывало, дробить испорченный камень, выковыривая его из дорожного полотна.

Бригитта отступила в тень, и побежала знакомой дорогой в замок.

Нужно ли говорить, что на следующий день, ровно по расписанию, юная дочь герцога Сантана, была на условленном месте в оговоренное время?

Альфонсикус ждал и очень обрадовался ее приходу. Он схватил ее за руку, внимательно огляделся и потащил в сторону одного из невысоких холмов, что были расположены вблизи от дороги.

Не спрашивая ее разрешения, он развязал завязки ее черного длинного плаща и бросил его на землю.

– Садись,– приказал он и сам опустился вниз.– Эликсир свой принесла?

– Да,– торопливо закивала Бригитта.

Она развязала завязки дорожного мешочка, вытащила бутылочку с эликсиром и передала ее мужчине, а потом, стесняясь, вытащила еще пару кусков вяленого мяса и бутылку с огненной водой.

Грешник хохотнул и набросился…. нет, не на Бригитту, а на еду. Ел он быстро и неаккуратно, заглатывая мясо едва прожевав, а огненную воду употреблял с явным блаженством. Ну, да – для грешников огненная вода, то же самое, что для демонов – огненное пойло. Некоторые грешники и огненное пойло употребляют, но понемногу, буквально пару – тройку глотков, а потом крякают, бьют себя в грудь и часто–часто вдыхают воздух. Смешные…. Вот ее папулик пьет и даже не морщится.

Наконец, Альфонсикус насытился, его глаза заблестели, а губы заулыбались. Он приобнял Бри за плечи, и без всяких разговоров принялся «учить». Демоница не сопротивлялась, а жадно следовала советам красивого грешника.

Поцелуи ее порадовали, хотя ощущения были необычные, зато другие действия Альфа слегка смутили природную девичью скромность. Когда шаловливые ручки стали поднимать ей платье и беззастенчиво шарить по ногам, как будто чего–то искали, Бригитта издала удивленный писк, не писк даже, а небольшой такой рев (благо голосом Тьма не обидела юную деву). Вот тут–то их и обнаружили делавшие обход черти. Обнаружили, сняли Альфонсикуса с трепыхающейся под ним Бригитты и обалдели….

Дочку герцога знали все, немало нервов своими тайными проделками она им вытрепала. С тайным злорадством, в отместку за прежние шалости, ее скрутили, и с всевозможными предосторожностями доставили к его темнейшеству. И хотя черти красноречием никогда не отличались, в этот раз поднапряглись и выдали герцогу блестящую версию времяпрепровождения его дочери.

Бригитта устраивала скандалы, голодовки и забастовки, требуя вернуть ей грешника, поселить во дворце, но в этот раз ничего добиться ей не удалось.

Папа посадил ее под комнатный арест на неделю, а когда ограничения были сняты, и дочура снова принялась добиваться свобод для своего нового друга, ей сообщили, что срок пребывания у них Альфосикуса закончился, и он отбыл на территорию Очищенных душ.

– Ты специально его очистил,– плакала безутешная дочь,– небось, с утра до ночи поил его водой из Леты.

– Гм, не кричи, не плачь, дочура,– увещевал ее любящий папаша, морщась от трубных рыков дочери. – Зачем тебе грешник? По закону нам демонам нельзя тесно общаться с грешниками, заразят еще чем–нибудь…

– Мне надоело сидеть в твоем замке как в тюрьме,– рыдала безутешная Бри,– годы проходят, а что я видела?

Вот тогда папулик и пообещал ей, что испросит разрешения на посещение королевского бала. Бри вытерла слезы и сопли и снова воодушевилась. Кроме того, теперь ей было, что рассказать на ближайшей встрече трех подруг.

Она специально была в тот вечер молчалива и томна, кусала губы, делала рассеянный вид, тяжело и часто вздыхала до тех пор, пока подруги не заинтересовались ее странным поведением. И вот тогда–то Бригитта впервые оторвалась по полной. Именно она в тот вечер была гвоздем программы в их маленькой компании.

Она рассказала подругам о своей несчастной любви, о том, что любимый покинул ее, скоропалительно скончавшись (и она не погрешила против истины, ведь Альфонсикус для нее практически умер). Единственно, что не стала рассказывать демоница – это то, что ее избранник был грешником. Она