Молодой симпатичный официант в форме заведения проводил нас с Чарльзом в его личный кабинет. Я шла мимо столиков, занятых высокородными аристократами, ловила на себе завистливые, любопытные, недоуменные взгляды и гадала, как скоро по столице поползут слухи о новой пассии Чарльза. Ведь он, я уверена, еще тот сердцеед.

В кабинете, расположенном в глубине зала, было тихо. Скорее всего, звуконепроницаемые стены. Полная изолированность от внешнего мира.

Диван, кресла, посередине комнаты — стол, сервированный к ужину. Над головой — магические шары, льющие нежно-желтый свет.

Все готово. Остается только сделать заказ и потом съесть принесенную еду.

Я заказала блюда, которые обычно готовила моя повариха в замке. Не отравлюсь уж точно. Если, конечно, уместного повара нет своего рецепта.

Чарльз выбрал дичь, грибы двух видов и что-то излишне экзотическое для моего слуха.

Официант все записал в «рабочий» блокнот и с поклоном удалился.

— Не нужно оглядываться с таким напряжением, — иронично заметил Чарльз. — Вас здесь никто не тронет, найра Виктория.

— О да, подумаешь, всего лишь проклянут пару раз, мои внезапно появившиеся завистницы, — тем же тоном ответила я.

— Только не говорите, что вы верите в проклятия.

— Ну… Пока я жила в том мире, я и в магию-то не верила. Пришлось, как оказалось.

— Магия — это сила, которая дает жизнь данному миру, — назидательным тоном, как преподаватель, объясняющий простые истины безмозглому студенту, произнес Чарльз. — А проклятия — это так называемая сила желания.

— Вот когда я споткнусь на ровном месте, упаду и сверну себе шею, тогда все вокруг, надеюсь, поверят в проклятия, — фыркнул я. — Найр Чарльз, в самом деле, меня разве что на куски не разделали ваши поклонницы, пока мы шли сюда из холла.

— Что я слышу? — прищурился Чарльз. — Вы ревнуете? Мне приятно, право слово.

И ухмылка кошака, объевшегося сливок.

Вот же гад такой!

— Я не ревную, я хочу себя обезопасить.

— Мне приставить к вам телохранительницу?

— Тогда уж телохранителя.

— Ну уж нет. Никаких мужчин рядом с вами.

Вы ж посмотрите, какие мы ревнивые!

Тем временем официант принес заказ, начал расставлять на столе тарелки. И мы прервались, чтобы набить животы. Поязвить можно и потом. Сначала — ужин.

Глава 39

Я с удовольствием съела свои основные блюда и с сомнением взглянула на десерт, который в меня уже не влезал. Два пирожных с заварным кремом. И компот. Мамочки. Я точно лопну!

Я покосилась на Чарльза. Он с невозмутимым видом доедал уже второе пирожное и явно нацелился на свой компот. Ну вот куда в него столько влезает⁈

Чарльз перехватил мой взгляд и ухмыльнулся.

— Вы будете выгодной женой, найра Виктория. Так мало едите, — поддел он меня.

Нет, ну гад же!

— Не могу сказать того же о вас, — буркнула я.

Ухмылка Чарльза стала еще шире.

— Я — мужчина, мне положено много есть.

— Сексизм[7] чистой воды.

— Слово из вашего бывшего мира?

— Именно. Означает, что вы судите о человеке в первую очередь из-за его пола. Например, женщина обязательно ест мало и должна быть глупой. Мужчина не может ухаживать за своей внешностью и так далее.

— Ну… Глупой я вас не назвал бы. Скорее, недальновидной, но это черта многих людей, независимо от пола.

— Вот как? — я поставила брови домиком, решив все же не насиловать свой организм и оставить пирожные в покое. — И почему же я недальновидная? В чем именно?

— Ваше наследство находится в плачевном состоянии. Чтобы восстановить его, понадобится много сил и времени, я не говорю уже о золоте. Я не понимаю, зачем вам это.

— Мне? А о наших с вами будущих наследниках вы не думаете?

Чарльз покачал головой.

— У меня достаточно много земли и крестьян. Хватит для старшего сына.

— А остальные как же? Сами, все сами?

Теперь брови домиком встали у Чарльза.

— А как же иначе? Дочерей принято обеспечивать приданым и выгодно отдавать замуж. Сыновьям следует самостоятельно пробиваться в жизни.

— Жестоко. И снова я вижу сексизм. Дочерей холят и лелеют. А сыновья выброшены на улицу. Так, что ли? Почему бы не отдать то, что принадлежит жене, допустим, второму сыну?

— Потому что все имущество жены уходит в качестве ее приданого в общий бюджет.

— Да? Ну тогда нас с вами ждет брачный договор. Причем магически заверенный. Я надеюсь, в этом мире практикуют подобное?

Изумление в глазах Чарльза меня откровенно порадовало. Да, милый, при желании я еще не раз удивлю тебя.

— Практикуют, конечно, — кивнул Чарльз. — Не всегда, но довольно часто, обычно когда соединяются две богатые и известные семьи, например, сочетаются браком дети министров императора.

— То есть у местных законников есть «рыба» документа, чтобы не нужно было все обдумывать с нуля?

Еще один кивок.

— Найра Виктория, вы уверены, что это уместно в нашем случае?

— Пока еще я ни в чем не уверена, — честно призналась я. — Не забывайте, найр Чарльз, что у меня нет доступа ни к книгам, ни к специалистам, чтобы с ними все подробно обсудить. Но я хотела бы материально защитить наших с вами будущих детей. Меня не устраивает ситуация, когда старший сын получает все, а остальные мальчики вынуждены обеспечивать себя сами. Майорат был и в моем мире. Но от этой системы уже отказались, насколько я знаю, во многих странах.

Молчание. Долгое такое молчание, секунд десять. Потом обреченное.

— У нас с вами сегодня свидание, найра Виктория.

— И? — не поняла я. — на свидании не принято обсуждать подобные темы? Хорошо, о чем тогда говорить? Научите меня, найр Чарльз.

В ответ — мрачный взгляд.

— Только не говорите, что вы никогда не ходили на свидания.

— На такие, на которые намекаете вы, нет. Если я с кем-то и встречалась в кафе или ресторанах, то у нас не имелось запретных тем. И потому я не знаю, о чем говорить сейчас с вами.

«Боги, за что⁈» — высветилось во взгляде Чарльза.

Да-да, я знаю, что со мной может быть довольно трудно общаться. Я не кисейная барышня[8] и никогда ею не стану. Увы. Даже не сочувствую.

— Например, мы можем